Песни | страница 27



Насилие, агрессия, диктат и произвол!
Гаврила:
Это вопрос?
Барыня:
Ничего, я отвечу.
Соломой в будущем году мы тридцать изб покроем.
К лаптям ещё закупим мы сто двадцать пар калош.
Обуем, в общем, мужика, накормим и напоим.
Имеем виды на горох, на репу и на рожь
В Заплатове, Дырявине, Разутове, Знобишине,
Горелове, Неелове, Неурожайке тож.
Хор:
В Заплатове, Дырявине, Разутове, Знобишине,
Горелове, Неелове, Неурожайке тож!
Гаврила:
Следующий вопрос, пожалуйста.
Вот вы.
— Данке. Иоганн фон Гёте, газета «Фолькише биобахтер».
Мы озабочены: у вас нарушены права!
Цум байшпиль, ваш дер хунд Муму жива или мертва?
Барыня:
Сейчас напомнить лишь хочу я господину Гёте
О том, что ваш курфюрст Саксонский, Ганс Иммануил,
Не только метко подстрелил оленя на охоте,
Но и беднягу егеря случайно, конечно, завалил.
И ваша пресса что-то не шумела!
А собачка — наше внутреннее дело.
Чем защищать особ такого рода,
Спросили б лучше мнение народа.
Хор:
А наше мнение, доярок-косарей:
Раздавите эту гадину скорей!
Ой, какое беспощадное, карательное,
Коллективное ты наше бессознательное!
Барыня, тебе я славу пою!
Барыня, я верю в мудрость твою!
Гаврила:
Спасибо, спасибо. Достаточно.
Пресс-конференция окончена.

Затемнение.

Конец второго действия.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.

Финал.

Лодка, река.

Ария Муму с камнем на шее.
Как луна блестит,
И какой покой!
Коростель летит
Низко над рекой.
Догорел закат.
Тишина кругом.
Все крестьяне спят
Беспробудным сном.
Лишь один не спит,
Машет вёслами.
И молчит, молчит,
Спаси, Господи!
Полон тяжких дум,
Правит утлый чёлн.
Мрачен и угрюм
Мой немой Харон.
Там, где клён шумит
Над речной волной,
Там меня бандит
Сбросит с глаз долой!
Ой, а грубо как!
Негуманно как!
Скажем, в Дании
Топят ли собак?
Но раз прослыла я
Злобной шавкою,
Напоследок-то
Я погавкаю!
Эх, бараны вы!
Эх, чурбаны вы!
Вам на всё плевать,
Окромя жратвы!
Взяли водки штоф
Да наквасились.
Нету гамлетов —
Сплошь герасимы!
Чем ты их проймёшь?
Им хоть лай, хоть вой.
Что ты с них возьмёшь?
Феодальный строй!
Да боюсь, что зря
Я иду на дно.
Через двести лет
Будет всё одно.
Будут жить, как мы,
Да терпеть кнуты
Те ж герасимы,
А не гамлеты!
(И-и-и-Эх!)
Нынче гибну я
Не за вой и лай,
А за правду, чай,
За свободу, чай!
Вот как придёт конвой
На закате дня —
Будешь ты, немой,
Вспоминать меня!
Барыне скажи
Слово прощальное.
Передай, что она
Тварь скандальная!
И набравшись сил,
Чуя смертный час,
Я плюю на вас,
Я кладу на вас!
Да я на вас…
(Плеск воды. Над рекой плывут последние слова Муму)
Испортил песню… дурак!
Прожектор в центре сцены высветил пятно,