Эсэсовцы под Прохоровкой. 1-я дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в бою | страница 55

— У него был Рыцарский крест, не то Крест военной заслуги, и он, кажется, этого стыдился.

— Зато хорошенькая жена!

— Жена? Он что, был женат?

— М-м, я видел ее фотографию, стояла у него в комнате.

— У него тогда были разумные взгляды, когда он говорил: «Мне не нужно торжественных маршей и винтовок „на караул“. Почетный караул мне не нужен, мне нужны только бойцы с одиночной подготовкой!»

На первой позиции. 5 июля 1943 r.

Эрнст ухмыльнулся:

— «С одиночной подготовкой!» Над этим даже Ханс смеялся. На что сейчас годятся одиночные бойцы, Цыпленок? Ты можешь мне сказать, где, когда и как я могу воевать один? Например, я один против противотанкового района обороны или против минометной позиции? Сражения с использованием техники, и бойцы с одиночной подготовкой? С джиу-джитсу против Т-34? Только в качестве снайпера! Значит, ты еще подходишь под бойца с одиночной подготовкой! — Он рассмеялся. — Но снайперы всегда действуют вдвоем, два бойца — наименьшая боевая единица!

— Но его слова об элите были хороши! — улыбнулся Блондин.

— Мы — элита, а…

— А она всегда впереди! — Эрнст перешел с диалекта на «хохдойч». — И о том, чтобы мы всегда были впереди и первые вступали в борьбу с врагом, об этом я позабочусь!

Эрнст прислушался, схватил друга за рукав:

— Давай, Цыпленок! Там — одиночные окопы! — а отделению крикнул: — Ложись!

Он исчез в окопе. Блондин прыгнул в другой, и тут грохнуло! «Сталинские оргáны!» Блондин увидел первые разрывы и спрятал голову за кромку окопа. «Великолепный окоп! Вообще, лучшее укрытие! Полная гарантия остаться живым, если только не будет прямого попадания. Кроме того, он почти комфортабельный! Есть узенькая ступенька, чтобы сидеть, и достаточно пространства для ног, так как окоп сильно расширяется книзу. Сделан для того, чтобы продержаться. Если бы была бутылка водки и жратва, то все эти „рач-бум“, артиллерия, пулеметы и вся эта дерьмовая война могут идти на… — Он скривил лицо: — Единственное, покакать сейчас нельзя. В животе урчит и булькает — из-за кофе или от голода? Но сегодня вечером надо непременно сходить — с пустой кишкой спится гораздо лучше. Когда же это я ходил в последний раз? Вот тоже большое дело, — он притянул верхнюю губу к носу, — ни в одной книге про войну об этом не пишут. Муштра на казарменном дворе, наступление, артподготовка, товарищество, геройская смерть. Да, но когда и где солдат может сходить по-большому, если приспичит, об этом — ни строчки. Точно так же, как и со страхом. Самое необходимое для всех людей было и будет забыто. Странно, — подумал он, — сижу под огнем „сталинских оргáнов“ и думаю, когда могу сходить в клозет. А клозет — это вообще смешно!»