— Nein? — повторил он почти нежно.
— Нет, — ответил Ваховяк.
Крейцман улыбнулся добродушно и невинно. Взгляд его соскользнул с Ваховяка и как-то рассеянно стал перемещаться по стоящим в шеренге. На минуту все забыли об усталости, о своих болезнях и пронизывающем холоде. Все стояли оцепенелые, словно загипнотизированные, не смея дышать. Взгляд молодого блокфюрера долго и медленно блуждал от лица к лицу, и какой-то миг каждый был уверен, что именно на нем задержится этот взгляд, таящий неведомый приказ. Высоко в темноте выл ветер. Морозный туман резал лицо.
Наконец взгляд Крейцмана остановился на Карбовском. «Конец», — подумал Стась. И почувствовал, что внутри у него все затряслось. Он стиснул зубы. Когда Крейцман кивнул ему, он послушно вышел из шеренги.
— Ближе! — спокойно сказал эсэсовец.
Стась очутился подле Крейцмана. Тот кивнул уже Ваховяку. Потом, когда оба заключенных стояли перед ним, он обратился к Шредеру.
— Скажи этому, — и он указал на Ваховяка, — что если ему не нравится быть битым, то, верно, он предпочитает бить. Так пусть бьет этого.
Шредер повторил. Он стоял бледный, но спокойный. Ваховяк, услышав приказ, которого не ожидал, вздрогнул. Взгляд его хмурых, угрюмых глаз помутнел. Он молчал.
— Бей! — хрипло приказал капо.
Ваховяк через плечо взглянул на стоящего рядом Стася. Они знали друг друга только по поверкам, никогда даже словом не обмолвились. «Бей», — говорил взгляд Стася. С минуту они молча смотрели друг на друга.
— Быстрей! — подстегнул Крейцман.
Ваховяк повернулся к нему. Взгляд его снова был мрачный, ожесточенный и твердый.
— Нет, — глухо сказал он.
— Nein?
— Нет!
Крейцман неторопливо достал револьвер и, не поднимая руки, не целясь, дважды выстрелил. Ваховяк покачнулся и обеими руками схватился за живот. Но не упал. Только лицо его посерело. Напряженными глазами, из которых, казалось, вытекают все силы замирающей жизни, он вглядывался в молодого Крейцмана, который был его ровесником. Тот какое-то время выдерживал этот взгляд. Слегка улыбнулся. Потом выстрелил еще раз. Ваховяк вздрогнул, словно его охватила внезапная дрожь. Напружинился, вырос на миг. И упал.
Шелест прошел по рядам. Это люди перевели дух. И тут же замерли. Крейцман искал новое лицо. На этот раз выбор его пал на Трояновского.
— Бей его! — обратился он к Карбовскому, когда тот вышел из шеренги.
Стась почувствовал, как все в нем замирает, скованное страхом. Машинально занес руку. Ударил. Одеревенелыми от холода пальцами почувствовал, что скользнул ими по шее. Крейцман свел темные брови.
