- Она была первой женщиной в фирме?
- Да, и последней, по крайней мере, до тех пор, пока нас не принудят решением суда. Митч кивнул на соседний портрет.
- А это?
- Роберт Лэмм. Был моим другом. Учился в Атланте, он пришел за три года до меня.
- Что произошло?
- Никто не знает. Он был страстным охотником. Как-то зимой мы вместе охотились на лося в Вайоминге. В 1970-м он отправился пострелять в Арканзас и там пропал. Его обнаружили через месяц в овраге, с дырой в голове. Вскрытие показало, что пуля вошла в заднюю часть скулы и снесла почти все лицо. Предполагают, что выстрел был произведен с большого расстояния из мощного ружья. Похоже на несчастный случай, но точно никто не знает. Не представляю, чтобы кто-то хотел убить Бобби Лэмма.
"Джон Микел, 1950 - 1984" было написано под последним портретом.
- А что с ним? - прошептал Митч.
- Пожалуй, самый трагический случай. У него было не все в порядке со здоровьем, сказывалось постоянное напряжение. Он много пил и уже перешел на наркотики. Жена ушла от него, был безобразный развод. Фирма в шоке. После десяти лет работы он начал бояться, что не станет компаньоном, выпивки участились. Мы потратили целое состояние на лечение и психиатров, но ничто не помогло. Он впал в депрессию, начал думать о самоубийстве. Написал на семи страницах прощальное письмо и сунул дуло в рот.
- Это ужасно.
- Еще бы.
- Где его нашли?
Эйвери откашлялся, повел глазами по залу.
- В твоем кабинете.
- Что?!
- Да, но потом все было вычищено.
- Ты смеешься!
- Я говорю серьезно. Уже прошли годы, и кабинетом твоим пользовались неоднократно. Все нормально. Митч потерял дар речи.
- Ты ведь не суеверен? - спросил Эйвери с неприятной ухмылкой.
- Конечно, нет.
- Может, мне стоило сказать тебе об этом раньше, но мы как-то не заговаривали на эту тему.
- Я могу поменять кабинет?
- Безусловно. Провались на экзамене, и мы переведем тебя к младшему персоналу в подвал.
- Если я провалюсь, то только благодаря вам.
- Согласен, но ты же не провалишься, так?
- Если его сдавали до меня, то и я сдам.
С пяти до семи утра в доме Бендини было тихо и пустынно. Натан Лок прибыл около шести, но сразу же прошел в свой кабинет и закрыл дверь. В семь начали приходить сотрудники, стали слышны голоса. К половине восьмого почти все были на местах, за исключением нескольких секретарш, а в восемь кабинеты и залы были полны, кругом стоял привычный хаос. Сосредоточиться становилось все труднее, отрывали от работы постоянно, телефоны звонили непрерывно. В девять все юристы, младший персонал, клерки и секретарши сидели за своими столами, или, по крайней мере, считались приступившими к работе.
