- Насколько неплохие?
Он медленно и со значением вывалил на тарелки лапшу, достал крошечную бутылочку с соевым соусом. Она терпеливо ждала. Не спеша Митч раскрыл другой пакет, с яйцами. Отпил вина, провел языком по губам.
- Сколько? - повторила Эбби.
- Больше, чем в Чикаго. Больше, чем на Уолл-стрит.
Она медленно, осторожно пригубила вино, глядя на мужа с недоверием. Глаза сузились и посверкивали, на лбу пролегли озабоченные морщинки.
- Сколько?
- Восемьдесят тысяч в первый год работы, плюс премии. Восемьдесят пять тысяч на следующий год, плюс премии.
Он небрежно выговаривал слова, разглядывая листики сельдерея в тарелке с лапшой.
- Восемьдесят тысяч, - как эхо повторила она.
- Восемьдесят тысяч, детка. Восемьдесят тысяч долларов в Мемфисе, штат Теннесси, примерно то же самое, что сто двадцать в Нью-Йорке.
- Кому нужен Нью-Йорк?
- Плюс низкопроцентный заем для покупки дома. Это слово - заем - давно уже не звучало в их разговорах. Эбби, собственно, и припомнить даже не могла, когда они в последний раз говорили о собственном доме или о чем-то подобном. Само собой разумелось, что они снимут какое-то жилье и, может быть, когда-нибудь, в необозримом будущем, когда они добьются положения и богатства, смогут подумать о такой серьезной веши, как заем.
Она поставила стакан на стол и сказала скучным голосом:
- Я не расслышала.
- Низкопроцентный заем. Фирма ссужает нас суммой, достаточной для покупки дома. Им очень важно, чтобы их сотрудники выглядели процветающими, поэтому процент будет невелик.
- Ты имеешь в виду дом? С лужайкой вокруг и зеленью?
- Именно. Я говорю не о баснословной квартире в Манхэттене, а о домике с тремя спальнями, в зеленом пригороде, с бетонной дорожкой и гаражом на две машины, где будет стоять наш "БМВ".
И вновь до ее сознания не сразу дошел смысл только что сказанного.
- Какой "БМВ"? Чей?
- Наш, детка, наш "БМВ". Фирма, так сказать, сдает нам его в аренду, новый "БМВ" с ключами. Ну, нечто вроде аванса. А это стоит пяти тысяч в год. И мы выбираем цвет, конечно. Я предпочел бы черный. Что скажешь?
- Никаких драндулетов, никаких объедков и никакого готового платья, мечтательно протянула она и медленно покачала головой.
Набив рот лапшой, Митч смотрел на нее и улыбался. Он-то знал, как давно она грезила о мебели, о хороших обоях, о бассейне перед домом. И о детишках: маленьких, темноглазых, с русыми головками.
- Будут еще и другие льготы.
- Не понимаю, Митч, почему они так щедры?
