Похожий процесс идет на Филиппинах. Здесь периодика до такой степени наводнена английскими выражениями, что для ее понимания недостаточно ни местного тагальского, ни литературного английского. Филиппинские журналисты прозвали новое наречие «баклиш», от тагальского слова «бакла» – двуполый.
Такое явление беспокоит местную общественность, и в основном не потому, что некоторые функции национального языка перенимаются международным. Это – процесс объективный. Важнее другое: то, что смешанная двуязычная культура от народного мироощущения ушла, но к высокой культуре хотя бы на английском не пришла, а остановилась на полдороге, питаясь убогими видеофильмами, жаргоном диск-жокеев и книжками «про шпионов». Не случайно, когда общественность европейских стран заинтересовалась смешанными языками, растущими как грибы, выяснилось, что они характерны в основном для молодежи, не признающей ничего, кроме поп-культуры. Во Франции такой язык прозвали франглийским, в Дании – америдатским…
Эта медаль имеет и оборотную сторону. Молодежь, росшая в англоязычных странах в послевоенное время, когда популярность их языка в мире росла, привыкла, что родная речь придет на помощь в любом случае, и потеряла интерес к языкам вообще. Скажем, если в США традиционно языками владел каждый четвертый, то первая же серьезная проверка в конце 70-х годов установила, что едва 7 процентов выпускников вузов могут с грехом пополам даже со словарем разобраться в простенькой заметке на иностранном языке. Иными словами, ориентация на один-единственный язык повлекла к заметному падению уровня культуры не только за границей, но и у него дома. Когда же этот процесс стал прямо понижать прибыли американских предпринимателей, они его заметили и начали быстро поправлять положение. В общем, за первую половину 80-х годов удалось поднять число изучающих японский язык на 40 процентов, русский – на 27, китайский – на 16 процентов и так далее, но сам этот процесс означает, что идея одного международного языка переживает кризис.
Впрочем, читателю не следует думать, что здесь сплошные недостатки. Были найдены и перспективные решения, и что интересно: они оказались схожими. Помните наш пример с моряками? Выделив 36 типичных аварийных ситуаций, специалисты отобрали только те слова и выражения, которых тут совершенно достаточно, чтобы справиться с ними. В морской словарь вошли и английские, и всем известные слова из других языков. Этот язык – естественный в том смысле, что он не придуман, но он же – искусственный в том смысле, что англичанину его нужно вызубрить так же, как бразильцу. По схожему пути пошли и космонавты, участники советско-американского полета. Американцы изучили русский, особое внимание уделив профессиональному языку авиации и космонавтики, а наши пилоты сделали то же по-английски. Но для вящей надежности каждый говорил на чужом языке – ведь как бы ни коверкал иностранец наш язык, мы всегда поймем главное, что он хочет сказать.
