Хотя я, вследствие своей молодости, в то время больше интересовался кокеткой Фелицией, чем политикой и выборами, но, слыша постоянно одно и тоже, так как люди ни о чем другом не говорили, в конце концов стал следить за событиями.
Об одном лишь хорошо помню, что в первые дни после нашего приезда в Варшаву, несмотря на то что гетмана принимали везде с большим почетом и он был первым лицом после примаса, никому не приходило в голову выбрать во второй раз Пяста после первой неудачи. Всем было известно, что Собеский обещал поддержать французского кандидата.
Однако Пацы о чем-то догадывались или боялись какой-нибудь неожиданности, потому что был пущен слух, что раньше всего необходимо исключить Пяста, хотя такой кандидат и не был выставлен. Может быть, и дошло бы до этого, но каждый день приносил новые заботы.
Никогда не являлось столько кандидатов на эту несчастную польскую корону, которой угрожали со всех сторон, как теперь.
Я же записал имена всех, но, забавы ради, выучил наизусть стихи, составленные каким-то шутником из имен кандидатов. Развлекались и острили, переписывая их имена, хотя большинство этих князей никому не были известны и имели мало приверженцев. Только у двоих из них было значительное количество покровителей.
Очевидно, думали, что стоит только протянуть руку, чтобы получить эту корону. Насколько я могу припомнить, в этом списке упоминался князь Томаш Сабаудский, о котором никто никогда не слышал; затем князь Моденский, о котором известно было только то, что он благочестивый католик Эрик, королевич датский, особа подозрительная, как лютеранин и как сын бранденбургского электора. Об этих обоих ни папский посол, ни духовенство слышать не хотели, а диссиденты не имели возможности избрать их своими силами. За ними шли Вандомский, он же Конде, граф Свесиан, затем какой-то князь баварский Яков, князь Йорк, брат английского короля, Дон Жуан австрийский, незаконный сын Филиппа III (что приводило шляхту в бешенство), затем еще сын московского царя Алексея, князь Семиградский и, наконец, Нейбургский и Лотарингский. У папы было желание выдвинуть князя Альфиери, но нунций отсоветовал.
Выбор был большой, и не было надобности избирать Пяста.
Это изобилие кандидатов в то время, когда необходимы были поспешность и согласие, доводили одних до отчаяния, а в других вызывали смех; половину из них не считали серьезными кандидатами и, казалось, что в виде шутки выставили их имена при таком коротком сроке для выборов, когда время было дорого и надо было думать об обороне против турок.
