— Вы хотите меня так же сильно, как и я вас, — хрипло произнес Куин. Он говорил еще что-то, но более нежным голосом, которым мог околдовать, когда и кого хотел.
Он прижимал ее к себе уже не так крепко, как будто знал, что она теперь полностью в плену его очарования. Челси кончиками пальцев ласково водила по его лицу, изучая резкие, но такие дорогие ее сердцу черты, а он не отводил взгляда от ее глаз.
— Никогда больше не убегай от меня, любовь моя, — своим хрипловатым голосом твердо произнес Куин, переводя взгляд на ее пухлые губы со следами его горячих поцелуев. — Чертовски жалко терять время.
Челси понимала, что он прав. Как же она могла думать иначе, когда всеми фибрами своего существа жаждала его любви, и это чувство пересилило инстинкт самосохранения и остатки здравого смысла. Нет, не могла она больше сопротивляться волшебству его обаяния, и, когда он подхватил ее на руки, она мягко обвила его шею, уткнувшись лицом в его крепкое плечо.
— Ты моя, и не нужно больше этому противиться, — прозвучал его низкий голос, высказав то, о чем она уже смутно догадывалась, но пока еще не могла ясно выразить: ей хорошо в его объятиях и это было предопределено.
Вероятно, сама того не сознавая, она всю жизнь стремилась к такому мужчине, ища любви и страсти, перед которыми все остальное отступает. Она не верила, что когда-нибудь встретит такую любовь, но все эти мысли испарились, едва он дразнящими, нежными поцелуями стал касаться ее обнаженного плеча. Ее гладкая, атласная кожа пылала под его ласками, и Челси казалось, что она тонет в водовороте чувственного наслаждения.
Открыв коленом дверь, он внес ее в спальню, а она не могла, да и не хотела вымолвить даже слово протеста. Она любила его до боли, и эту боль мог смягчить лишь он сам. Почти благоговейно он опустил ее на кровать, сбросив на пол скромную ночную рубашку. Он затаил дыхание, и Челси увидела лихорадочный блеск его глаз, когда он, нагнувшись и легко касаясь ее стройных ног, снял последнее, что осталось на ней, — крошечные кружевные трусики.
— Ты просто бесподобна. — Голос Куина звучал глухо от переполнявшего его желания, и тут же она почувствовала тяжесть его тела и его поцелуи на губах, глазах, шее, вдоль хрупкой ключицы, затем его губы скользнули вниз, к болезненно напрягшейся груди. Он жадно вкушал каждый дюйм ее тела, а она вскрикнула, сгорая от страсти, и ее мольба слилась с его прерывистым дыханием.
Она и не представляла, что можно испытывать такой восторг от неизбежного и полного подчинения.
