Теперешняя их встреча оказалась тяжелее, чем все предыдущие. К тому же он появился раньше, чем она ожидала. Он был так увлечен своей прежней возлюбленной, и Челси решила, что он не заметит ее отсутствия еще несколько часов. Но он не оставил ей времени придумать, что сказать ему. Одно дело — в душе примириться с горькой реальностью, и совсем другое — видеться и говорить с Куином.
— Что на вас нашло? — Его голос звучал жестко и настойчиво. — Вы представляете, как я волновался, когда вы буквально сквозь землю провалились!
— Волновались? — Она недоверчиво покачала головой. Волнуются о тех, кто небезразличен, но чего но, было, того не было. Уйдя с бала, она задела его самолюбие, и больше ничего.
Но что значит больное самолюбие, когда у нее разбито сердце?
— Да, волновался, черт возьми!
Его взгляд обжигал, казалось, он был готов ее растерзать. А у Челси и без того было такое ощущение, будто он уже разорвал ее на части. Челси чувствовала, что боль не утихнет, пока он не обнимет и не поцелует ее в доказательство своей любви, вытеснив у нее из головы все невеселые мысли.
Но это никогда не случится, ни сейчас, ни в будущем. Любя его, она с радостью отдалась бы ему, дорожа каждой секундой, проведенной вместе. Но она не хочет стать заменой Сэнди и не позволит ему использовать себя как щит против рокового обаяния другой женщины. Стоило только взглянуть на них, как становилось ясно, что, сколько бы он ни пытался противиться Сэнди, сердце его отдано ей. И, как только она позовет, он откликнется на ее зов.
Челси знала, что не сможет жить в неопределенности, ожидая, когда снова появится рыжая красавица и уведет его.
— Вам нечего сказать? — твердо и холодно произнес Куин, умерив свой неистовый гнев, хотя сжатые кулаки выпирали из карманов его узких черных брюк, а на скуле подергивалась жилка.
— Извините, — еле слышно сказала Челси, до крови закусив нижнюю губу. Она ни разу не видела его в такой ярости, даже когда он уехал из Монкс Нортона после того, как она отвергла его ухаживания.
— И это все? — Он бросил на нее взгляд, полный холодного презрения, и она инстинктивно отшатнулась, скрестив руки на груди и сожалея, что не успела переодеться в старые джинсы и блузку. Сердце ее разрывалось, она была готова разрыдаться, когда вспоминала, что ей пришлось потерять.
Но гнев, холодный и рассудочный, теперь овладел уже ею. Она была вырвана из своей спокойной, размеренной жизни, она поверила, что ей будет достаточно ее любви, и пусть характер у него тяжелый, пусть он не склонен к длительным отношениям, сила и глубина ее чувства к нему станет для нее превыше всего.
