– Зря ты так, Батут, – со злобой отозвался второй фрис.
Бармен чуть отодвинулся, чтобы иметь в простреливаемом пространстве обоих.
– Пасть забей. Еще что-нибудь вякнешь, башню снесу, – в голосе Батута не было ни капли неуверенности. – И пошли вон оба.
Фрисеры медленно попятились к выходу. Бармен был в своем праве. Если с девчонкой вопрос спорный, права на ту добычу были у всех равные, то сейчас Батут защищал своё. И по неписанному кодексу третьего предпортового был прав. Если он этих двоих положит, никто, включая ментов, слова не скажет.
За фрисерами закрылась дверь.
– Уроды, – в голосе примы явственно чувствовалась победа. – Фу. Пойдем.
Она потянула за собой чуть было не потерянного навсегда Данилу, решив, что неприятных приключений на сегодня хватит.
– Отойди, – он вырвал руку. Хотел еще добавить что-нибудь резкое, но передумал. Она-то тут ни при чем.
– Ты чего? – вот теперь обида.
Но для Данилы уже не существовало ни «прим» ни «втор». Была только она, девушка его мечты. Той самой, несбыточной, но которая однажды может с тобой случиться. Он подошел к бармену и показал на «Сажу».
– Одолжи.
В эту просьбу Данила постарался вложить все свое отчаяние, все страдание рвущейся наружу мечты.
Бармен долгим, очень долгим взглядом посмотрел на него. Молчал. Глядя прямо в глаза молодому солу. И вместе с ним молчала и смотрела вся жизнь Данилы Симаги, позывной Бом, Бродяга Младший.
Бармен молча покачал головой.
– Не одолжу.
– Как?! – весь мир Данилы разбился вдребезги в одно мгновение.
– Вот так, – пожал плечами Батут. – Не одолжу – продам.
– Сколько?! – внутри Данилы ярким солнцем полыхнуло облегчение, густо приправленное обидой на жлобство.
Он отстегнул крышку идэшки. Только бы хватило финстатуса.
– Кружка «Вихревого», – ухмыльнулся Батут, и Даниле стало стыдно. За подозрение и превосходство. Батут был прав. Прав и умен.
Если по следам этой девчонки придут федералы (с местными он и так договорится), то, когда в деле будет фигурировать его СЖО, это один вопрос. А СЖО Данилы – совсем другой. Как ни странно, но по федеральным законам продажа такого оружия наказывалась гораздо мягче, чем применение. А Батут продал – свидетелей куча.
– Принято, – Данила от души врезал предплечьем по платежному контакту.
– Осторожнее, – нахмурился Батут, пряча улыбку. Он передал «Сажу» через стойку. – Стрелять умеешь?
– Справлюсь, – Данила принял оружие. Тяжелое железо приятно легло в руки.
Стрелять он из «Сажи» не стрелял, только в руках держал, но того, что знает, должно хватить. Он не на войну собирается. А хоть бы и на войну. Данила бросился к двери.
