— Грустно это все, — сказал он. — Гэй была шикарная девочка…
Он наклонился и приблизил свое лицо к моему. У него была красная рябая кожа и карие глаза. Правую щеку до самого подбородка рассекал шрам. Волосы каштановые, только надо лбом зачесана назад седая прядь.
— А ты, Педро…
Но я не дал ему закончить фразу.
— Ты знал меня, когда я жил в Нейи, на улице Жюльен-Потен? — спросил я наугад, ибо хорошо помнил адрес, указанный на карточке Педро Макэвоя.
— Когда ты жил у Рубирозы?.. Ну конечно…
Опять этот Рубироза.
— Мы часто приходили туда с Фредди… Пьянки были каждый вечер…
Он рассмеялся:
— Твой друг Рубироза заказывал оркестр… до шести утра… Помнишь две мелодии, которые он нам всегда играл на гитаре?
— Нет.
— «El Reloj»>[4] и «Tu me acostumbraste»>[5]. Чаще всего «Tu me acostumbraste». — Он стал насвистывать первые такты. — Ну?
— Да… да… вспоминаю… — сказал я.
— Вы достали мне доминиканский паспорт… Но он мне не пригодился…
— Ты бывал у меня в миссии? — спросил я.
— Да… Когда ты вручил мне паспорт.
— Так и не пойму, что я делал в этой миссии.
— Не знаю… Ты однажды сказал мне, что служишь кем-то вроде секретаря Рубирозы и что для тебя это хорошее укрытие… Как печально, что Руби погиб в той автомобильной катастрофе…
Да, печально. Еще один свидетель, которого я не смогу расспросить.
— Скажи мне, Педро… Как твое настоящее имя? Я просто сгорал от любопытства… Фредди говорил, что тебя зовут не Педро Макэвой… Это Руби добыл тебе фальшивые документы…
— Мое имя? Я сам был бы не прочь его узнать.
И я улыбнулся, чтобы он мог принять это за шутку.
— Фредди-то знал, вы ведь дружили еще в коллеже… Вы мне все уши прожужжали про коллеж Луизы…
— Коллеж?..
— Луизы… Ты же прекрасно знаешь… Нечего дурака валять… Любимая ваша история, как твой отец приехал за вами на машине… Он разрешил Фредди сесть за руль, хотя у того еще не было прав… Вы мне раз сто это рассказывали…
Он покачал головой. Значит, у меня был отец, который приезжал за мной в коллеж Луизы. Интересная подробность.
— А ты? — спросил я. — По-прежнему с лошадьми?
— Я теперь обучаю верховой езде, устроился в одном манеже в Живерни…
Он сказал это так серьезно, что я удивился.
— Ты ведь знаешь, после того несчастного случая все полетело кувырком… — Какого несчастного случая? Я не решался спросить его… Когда я поехал с вами в Межев — с тобой, Дениз, Фредди и Гэй, дела уже шли не очень-то… Я потерял место тренера… Они испугались того, что я англичанин… Им нужны были только французы…
