Атрей приставил ладонь козырьком и разглядел на расстоянии примерно в милю ворота, сооружённые из грубого камня: опорные столбы и сверху плита. Может, это и есть вход в Южный Оракул? Но позади ворот ничего не видно, кроме бескрайней пустой равнины, — ни здания, ни храма, ни рощи — ничего, что указывало бы на обиталище оракула.
Вдруг Атрея окликнули гулким, как колокольный звон, голосом:
— Атрей! — И снова: — Атрей!
Из-за ржаво-красной скалы возник белый везучий дракон. Кровь текла из его ран, и был он так слаб, что еле двигался, но весело подмигнул своим рубиново-красным глазом и сказал:
— Не удивляйся, что я тут. Я хоть и был без сознания, но услышал слова Эргамуля. И подумал: раз уж он меня ужалил, почему бы и мне не воспользоваться его тайной?
Атрей обрадовался.
— Тяжело мне было бросать тебя на растерзание Эргамулю, но я ничего не мог поделать.
— Тем не менее именно ты спас мне жизнь, — отвечал дракон.
— Спас жизнь, — горько повторил Атрей. — На один час, ведь нам осталось ровно столько. Я чувствую, как действует яд.
— От любого яда есть противоядие, — отвечал белый дракон везения, — вот увидишь, всё обойдется.
— Знать бы только, как, — сказал Атрей.
— Я тоже не знаю. Но это и неважно. Ведь я как-никак счастливый дракон везения. Даже в паутине я не терял надежды — и, как видишь, не напрасно.
Атрей улыбнулся.
— Скажи, почему ты перенёсся именно сюда, а не в какое-нибудь другое место, где скорее бы получил исцеление?
— Моя жизнь принадлежит тебе, — сказал дракон. — Я подумал, ведь тебе для Великого Поиска нужно ездовое животное. Ты сам увидишь, что лететь по воздуху на моей спине — это лучше, чем скрестись на своих двоих или даже скакать верхом на добром коне. Согласен?
— Договорились! — отвечал Атрей.
— Впрочем, — добавил дракон, — меня зовут Фухур.
— Отлично, Фухур! Однако, пока мы тут беседуем, отпущенное нам время тает. Что-то надо делать, но что?
— Быть везучим, что же ещё!
Но Атрей уже не слышал его. Он упал без сознания, яд Эргамуля действовал.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Атрей снова открыл глаза. Над ним склонилось сморщенное, как печёное яблоко, личико. Глазки поблёскивали на нём, как звезды. Атрей почувствовал, что к губам его поднесли сосуд с питьём.
— Отличное лекарство, замечательное лекарство, — лопотали сморщенные губы. — Пей, детка, пей, поможет!
— А что с белым драконом? — с трудом произнёс он, сделав глоток.
— Ему уже лучше, — ответил шелестящий голосок, — не беспокойся, дитя моё. Он выздоровеет. Вы оба выздоровеете. Пей, де-точка, пей.
