Планкет обернулся к жене, вытянув натруженные, подрагивающие руки.
— И лишь затем, Анна, только после того, как мы услышим этот сигнал, наступает наш черед действовать, то есть прятаться в погреб. Но кто знает, кто осмелится твердо сказать, каким в этом случае будет реальный запас времени? В общем, раз они установили шестиминутную готовность, то, с учетом задержки на оповещение, для нас остается не более трех минут.
— Ну давай еще ложечку, Дина, — настаивала Анна. — Всего одну! Вот умница.
В сарае у ближайшего курятника Херби с Жозефиной чистили фуражную тележку.
— Все готово, пап, — улыбнулся мальчик отцу. — Яйца тоже собрали. Когда мистер Уайтинг придет за ними?
— В девять часов. Вы накормили кур в последнем курятнике?
— Я же сказал, что все сделано, — с нетерпением в голосе произнес Херби. — Если я говорю, значит, так и есть.
— Ладно. Садитесь немедленно за книжки. Эй, стойте! Образование крайне важная вещь, без него никуда. Правда, никто не знает, что потребуется завтра. Может так выйти, что только мы с матерью и будем вас учить.
— Вот так, слышала? — Херби многозначительно подмигнул Жозефине. — Подумай об этом...
Девочка теребила косичку белокурых волос.
— Мистер Планкет, — учтиво спросила она, — а как насчет моих мамы и папы? Они больше не... не...
— Ты их никогда больше не увидишь! — злорадно выпалил Херби и громко, вызывающе захохотал — грубо и совсем не по-детски. Этот присущий деревенским жителям смех появился у него совсем недавно. — Им не спастись. Они ведь живут в городе, не так ли? От них останутся...
— Херби!
— ...Лишь пузырьки на грибовидном облаке, — закончил мальчик, придя в восторг от собственной метафоры, — Ой, прошу прощения, — вдруг залепетал он, переведя взгляд с задрожавшего личика Жозефины на разгневанного отца. — Но ведь это все равно правда, — продолжал он уже мягче, стараясь подбирать слова. — Потому они и прислали тебя с Лестер сюда. А когда-нибудь я наверняка на тебе женюсь. Так что привыкай называть папой его, у тебя ведь все равно выбора нет.
Жозефина крепко зажмурила глаза, толкнула дверь сарая и выбежала.
— Гадина ты, Херби Планкет, — сквозь рыдания прокричала она. — Ненавижу!
Скривившись, Херби взглянул на отца: женщина — что с нее возьмешь? Ох уж эти женщины! И побежал за девочкой.
— Эй, Жо! Послушай!
Проблема в том, беспокойно размышлял Планкет, относя в погреб запасные лампочки для аварийного освещения гидропонического парника, что из-за постоянных внушений Херби железно усвоил одно: самое главное — выжить, а всякие там удовольствия — это просто удовольствия, и не более того.
