— Капитан-лейтенант Бахтин, — отвечал старший из офицеров и обвел рукой свою компанию. — Лейтенант Иванов. Мичман Никольский. Штурман Савельев.
Он назвал еще нумер своей канонерской лодки, но цифры за столько лет вылетели у меня из головы.
— Где вы живете, Бушуев? — спросил он, когда мы уже шли мимо Цитадели.
— На Господской улице, Бахтин.
— А, знаю. Это нам через всю крепость маршировать.
— Бывали в Риге? — осведомился я.
— Бывал, и воспоминания не из лучших.
Дальше мы шли молча. Я вел в поводу Баязета и имел возможность, приотстав с ним, молчать по уважительной причине. Моя затея с приглашением нравилась мне все меньше, и я корил фортуну за промашку — должно быть, на всю флотилию только эти четверо безумцев соблюдали трезвость и отреклись от карт!
Дома я обнаружил Ваську, который, потеряв меня в толчее, благоразумно отправился готовить ужин. Я велел ему ставить на плиту большой котел и готовить все для омовения господ офицеров. Сам же зажег все свечи в гостиной и тут только вгляделся в лица моих нечаянных гостей.
Все четверо были чем-то похожи — возможно, высокомерием в лицах, преувеличенно прямой осанкой и острым пронизывающим взглядом, хотя старшему, капитан-лейтенанту Бахтину, было под сорок, а младшему, юному мичману Савельеву, еще не исполнилось и двадцати. Кроме того, они были гладенько выбриты. Если вспомнить, что условий для бритья на битком набитых лодках было немного, то это уже казалось удивительным. Более того — их мундиры были опрятны, панталоны — безупречной белизны, и даже ногти на руках — чисты, подстрижены коротко и ровнешенько, как будто у них во время плавания не было иной заботы, кроме красы ногтей.
За ужином они держались так, как, на мой взгляд, должны держаться дамы, вкушающие пищу вместе с государыней нашей Елизаветой Алексеевной. Глядя на них, я утратил всякий аппетит. Однако выпить был просто обязан.
— Я поднимаю этот кубок, — начал я, — за нашу грядущую победу над Бонапартом! И за успех вашего отважного плавания! Мы были в совершенном отчаянии — но вы приплыли, и луч надежды озарил сердца наши!
При необходимости я умею выражаться не хуже господ Жуковского и Карамзина, это вам весь Александрийский полк подтвердит.
— Благодарю, Бушуев. Но кто ж это приплыл? — полюбопытствовал Бахтин. — Ванечка, свет мой, вы не приметили — что-то приплыло?
— Нет, Алексей Гаврилович, вода была чистая, ничто поверху не плавало, — бойко отвечал юный Савельев.
— Будет вам, господа, — вмешался лейтенант Иванов. — Мы, Бушуев, пришли. Пришли из Роченсальма. Там, а также в Свеаборге приняли мы на борт подкрепление и пошли к Риге. За нами идут товарищи наши, едва ли не весь российский шхерный флот.
