— Я её целый месяц готовил к этому дню.
— В общем, «судьба моя решается: сегодня Нинка соглашается!»
— Почему Нинка? Ее Ольгой зовут.
«Ну вот, приехали: он даже известной в наши дни песни не знает. Совсем другое племя выросло. Между нами не четверть века разницы, а десять лет реформ. А это похлеще целого века будет. Разве я мог в молодости бросить поиск преступника по горячим следам даже ради самой красивой девахи?! А ему хоть бы что. Хорошо хоть сбежал не левые деньги у фирмачей сшибать, а к девке. Это ещё можно понять».
— Скажи, Орлов, во сколько ты обход квартир бросил?
— Ровно в шесть, потому что свидание было назначено на половину седьмого. Я и так едва успел.
Если действительно так, то это тебя спасает. По показаниям Сотова, его мать пришла домой в пять часов и сказала, что по подъездам ходит милиция и ищет парня, потерявшего шарфик динамовского фаната.
Эту новость ей бабки во дворе сообщили. И он тут же слинял из дома. Сотов ранил водителя, подвезшего его к вокзалу в половине шестого. И ты все равно бы его не застал. Так что крови водителя на твоей совести нет. Благодари судьбу! И запомни этот урок на всю жизнь. А сейчас иди работай. Но в следующий раз тебе подобные фортели с рук не сойдут.
Орлов вышел из кабинета и направился на улицу: «Устарел подполковник, пытается жить по понятиям семидесятых годов. Но ничего мужик: не стал раздувать скандал. Зря ребята на него обижаются. Даже подставить хотят, чтобы на заслуженный отдых отправить! Жаль старика, но сам должен понять и уступить место более энергичным и хватким».
И Орлов представил себя в кресле начальника уголовного розыска. Подсказанная воображением картина ему понравилась и сгладила неприятное впечатление от выволочки.
А подполковник, оставшись один, привычно потер ладонью ноющую грудь: «Надо уходить. Это уже не мое время. Между мною и этими парнями глубокая пропасть. Мне через нее'не перепрыгнуть, а от них тем более не дождешься. Я ведь не просто помню, когда слово „спекулянт“ было ругательным, а физически продолжаю ощущать справедливость такой оценки. А у них уже другие представления о том, что можно делать и чего нельзя! Уйду, непременно уйду! А куда? В охрану к тем же фирмачам или, что ещё хуже, в адвокаты? Тьфу, даже думать не хочется!»
Подполковник встал и подошел к окну. По улице двигались люди, озабоченные своими повседневными делами. Они ничего не знали о судьбе раненого водителя, погубившем свою жизнь подростке Сотове и переживаниях поседевшего на оперативной работе подполковника. И это неведение позволяло людям сохранять до поры душевное спокойствие.
