— Вот у меня как-то в прошлом году тоже был похожий случай… — начал было Какофон.
Но узнать, что случилось с Какофоном, было в тот день не суждено.
Потому, что изящная вещица выпал из руки Язона и вдребезги разбилась о бездонно-черные мраморные плиты. А рядом с блестящими, как красная ртуть, осколками стекла рухнул и сам стеллиандр.
— Язон!!!.. — вырвался вопль отчаяния из десятка богатырских (и не очень) грудей.
— Он отравлен!!!..
— Проклятая Паллитра!!!
— Мерзкая колдунья!
— Он умер!..
— Умер…
— Пропустите меня!
Расталкивая покрытые медью туши, к недвижимому Язону прорвался Иван. Пощупать пульс было делом одной секунды.
— Он жив! Сердце еще бьется!
Трисей бережно поднял товарища с пола и перенес на кровать.
— Ты… Сможешь ему помочь?.. — нерешительно спросил он Иванушку.
— Не знаю… Попробую…
Царевич положил руки на голову побледневшего уже Язона и изо всех сил сосредоточился.
Ничего.
Ответного импульса кольца не было.
Ну, давай же, давай, колечко, милое!..
— Ха-ха-ха-ха-ха!!! — раскатистый женский смех прокатился под сводами комнаты. — Зря теряешь время, юный Ион!
Герои подскочили, как ужаленные во время чрезвычайно синхронной атаки чрезвычайно кусачих змей и обернулись.
На том месте, куда упал злосчастный флакон, алые кусочки стекла устремились друг к другу, влекомые одной неведомой силой, и в то мгновение, когда они встретились, вспыхнуло яркое черное пламя, обдав всех могильным холодом. Взметнувшись до самого потолка, оно приняло форму знакомой им всем женщины.
— Паллитра!!!
— Да, это я! Глупцы, мужланы! Вы думали, что посмеявшись над моею любовью, ваш жалкий Язон сможет и дальше наслаждаться своей никчемной жизнью, хвастаясь победами над девушками, за неимением побед над мужами?! Ну уж, нет! То не флакон подарила я ему на прощание — а сердце свое, полное горечи и отчаяния! То не колдовское зелье испил он — испил он до дна чашу моих страданий! И опустев, мое разбитое сердце исцелилось, и снова я буду весела и счастлива, как и была, пока не встретила его! Будь ты проклят, Язон, будь ты проклят, бессердечный! Смотри — я свободна от тебя, я летаю и смеюсь! Да только ты этого не увидишь — потому, что будешь спать вечно — не просыпаясь, и не умирая! И сниться тебе будет всегда один и тот же сон — раз за разом ты будешь переживать те мучения, что разрывали бедное сердце мое по твоей вине, жестокий эгоист!
— Прощай! — голос волшебницы сорвался, и она, закрыв лицо руками, красной молнией вылетела в окно и исчезла у всех на глазах, как будто ее и не было.
