— Я не понимаю. Вы привезли его с собой?
— Шесть месяцев назад наша клиника лишилась финансирования. Он определенно не может вернуться в общество, поэтому его нужно было куда-то перевести. Я знаю историю его болезни как никто другой и поэтому подумал, что для всех заинтересованных лиц меньшим из зол будет оставить его под моей опекой.
— Кто он такой?
— Вы когда-нибудь слышали о профессоре Юлиусе Гэбриэле?
— Гэбриэл? — Это имя показалось ей знакомым. — Подождите-ка, это не тот археолог, который несколько лет назад неожиданно скончался прямо посреди лекции в Гарварде?
— Двенадцать лет назад, — улыбнулся Фолетта. — После трех десятков грантов на проведение исследовательских работ Юлиус Гэбриэл вернулся в Штаты и заявил своим коллегам, что древние египтяне и майя построили свои пирамиды с помощью инопланетян и что все эти постройки предназначены для спасения человечества от тотального уничтожения. Можете себе представить? Смехом аудитории его сдуло со сцены. Возможно, он умер от унижения. — Щеки Фолетты тряслись, когда он хихикал. — Юлиус Гэбриэл просто просится на плакат с подписью «параноидальная шизофрения».
— Так кто такой этот пациент?
— Его сын. — Фолетта открыл папку с документами. — Майкл Гэбриэл, тридцать шесть лет. Предпочитает, чтобы его называли Мик. Первые двадцать пять лет жизни провел, работая бок о бок с родителями на археологических раскопках, чего, по-моему, любому ребенку будет достаточно для нарушения психики.
— За что его взяли под стражу?
— Мик сломался во время отцовской лекции. Суд выявил у него параноидальную шизофрению и приговорил к пребыванию в приюте для умалишенных штата Массачусетс, где я стал его клиническим психиатром, каковым и оставался даже после того, как в две тысячи шестом стал там директором.
— У него то же расстройство, что было у его отца?
— Конечно. Сын, как и отец, уверен в том, что какая-то ужасная катастрофа сотрет человечество с лица земли. Кроме того, у Мика стандартная для параноиков мания преследования, в основном порожденная смертью отца и его собственным заключением. Он жалуется, что секретные правительственные службы держат его под замком столько лет. По уверениям Мика Гэбриэла, он является искупительной жертвой, невинным человеком, который призван спасти наш мир, в чем ему мешают безнравственные амбиции самовлюбленных политиканов.
— Простите, но смысл последней фразы от меня ускользнул.
Фолетта пролистал документы, вытащив пачку поляроидных снимков из коричневого конверта.
