Кифара умолкла. В наступившей тишине вершины подали голос. Низины ответили.
Дак: Корабли на горизонте! Все в пурпуре и золоте!
Скиф: Морские волки, они всегда берут неожиданностью!
Варвар (рабу): Давай что-нибудь повеселее, типа — ах, вчера-вчера-вчера, мы всю ночку обнимались... Ну, красотка, настал твой час! Лети!
Женщина: Чтобы полететь, нужен разбег.
Варвар: Ну и разбегись!
Женщина: Мало места. Занесет над пропастью.
Варвар (свирепо): Лети в пропасть к манам в подземелье, но раздевайся и — лети!
Женщина (плача): Но что мне делать, если я не могу белым днем обнажаться! Такая вот грешница!
Апостол: Не убивайся. Пока ни обнажаться, ни летать не перед кем.
Варвар: Как не перед кем? На горизонте корабли! Богатейшая клиентура!
Апостол: После обеда, когда лучи солнца косо скользят по волнам, море начинает отливать золотом...
Варвар: Но вот Дак, видевший корабли собственными глазами!
Апостол: Простите этого бедного пахаря. У него слабое зрение, а правый глаз, тот совсем темен.
Все подходят к краю пропасти, исследуя морские дали.
Еллин (после паузы): Но ты же не станешь отрицать, что вершины запросили бухту и бухта дала добро? Была перекличка.
Апостол: Какая перекличка! Вой шакалов и больше ничего.
Скиф: Мы, по-твоему, не видели шакалов в своей жизни?!
Апостол: Во время брачных сходок у шакалов меняются голоса.
Еллин: Откуда у тебя такое знание?
Апостол: Из страны детства.
Еллин: Где прошло твое детство?
Апостол: В городе Тарсе. Среди ткачей, пиратов и горных шакалов.
Еллин: Ты смог бы чем-нибудь подтвердить свои слова?
Апостол: Конечно.
Сложив определенным образом ладони, издал некий вопль, похожий на тот, что доносился с гор. Ему тут же ответили — и вершины, и бухта. Глубокое уныние охватило поляну.
Дак: А скажи, добрый человек, кто тебе сказал про мои глаза?
Апостол: Сам страдая зрением, я, при встрече, смотрю, у кого какие глаза.
Дак: Но как ты догадался, что именно мой правый глаз темен?!..
Апостол: Ты постоянно поворачиваешь голову вправо; у тебя и плащ истерт на правом плече.
Дак: Одно слово — Апостол!
Скиф: Да еще рыжий.
Варвар: Рыжая голова — это предвестник пожара!
Апостол: Не надо обижать рыжих, которых Господь посеял довольно и среди иудеев, и среди еллинов, и в холодных краях варваров они, надо думать, водятся...
Дак: Как же! Я сам, в молодости, был немного рыжеват. А потому, преславный труженик, позволь тебя обнять и назвать своим братом.
Апостол: Ты братьев по волосам выбираешь?
