Варвар: Я же сказал — глупые, никчемные люди.
Апостол: Не говори так. Финикияне — народ мудрый. Они оставили нам знаки письма, то есть алфавит, в который одето Святое Писание.
Варвар: Взялся учить, как наживать добро, а дошел до Святого Писания.
Апостол: Я дошел до Святого Писания именно для того, чтобы научить тебя, как наживать добро. Известно ли тебе, что такое сострадание?
Варвар: Что-то связанное с детским ревом.
Апостол: Вот, видишь ты утром соседа, которому холодно, и хотя ты сам стоишь у огня, тебе как-то неуютно, зябко, от того, что холодно твоему соседу. Видишь воина, измученного ранами, и сам содрогаешься от боли... Страдать болью ближнего — это и значит сострадать.
Варвар: Не понимаю. Если холодно Даку, почему должно быть холодно и мне? Если Скифа замучали раны, почему должен страдать и я, который вовсе не участвовал в сражении?!
Дак: Вот на этом ты потерял половину состояния.
Варвар: То есть на чем?
Дак: На пренебрежении человеком. И если бы ты, вместо того, чтобы заставлять этого несчастного раба таскать амфоры по горам, вывел бы его на большую арену Афин в спектакле под названием: “Последний Финикиец, оплакивающий гибель Картагены”...
Варвар: Думаешь, собрались бы послушать?
Апостол: Весь город собрался бы. Исповедь — не блажь, а спасение. Ты разбогател бы в один день и сделал бы при этом доброе дело.
Варвар (рабу): Ты, предатель... Ешь мой хлеб, а плачешься другим?
Финикиец: Я пою тебе об этом с утра до вечера...
Варвар: Но почему другие поняли, о чем песня, а я не понял?
Финикиец: Потому, что им ведома боль человеческая, а тебе — нет...
Варвар (неожиданно прослезившись): Кто из живых может сказать, что прожил жизнь и не ведал боли! Ладно, иди к ним, облегчи свою душу.
Финикиец: Чтобы облегчить душу, нужно быть свободным, а я раб.
Варвар: Отпустить не могу. Я на тебя истратился.
Апостол: Ладно, если не отпускаешь, мы у тебя его выкупим.
Варвар: Как выкупите? На что?
Скиф: Меч отдаю.
Дак: Полмешка зерна.
Женщина: Серьги.
Еллин: Половина свитков, они дороже, чем всё твое состояние.
Варвар: Я думал заработать на нем больше, но, так и быть. Уступаю. Иди, ты свободен.
Финикиец: Нет. Не так продаются, не так покупаются рабы.
Апостол: Он прав.
Подошел к рабу, коснулся его плеча. Раб опустился на колени. Возложив ему руку на голову, кивком предложил Варвару сделать то же.
Апостол: Перед Богом и перед миром. Ты этого раба нам продал. Мы этого раба у тебя выкупили.
Варвар: Какие гоноры! Уже и народа-то нет, а гоноры остались!
