: Подходила к ней?! Улыбнулась хотя бы издали?
Женщина: Я не могла ей простить...
Апостол: Теперь, уже несколько лет, она не приходит, и ты знаешь почему.
Женщина: Знаю.
Апостол: И всё еще не можешь простить?
Женщина: Да, но, если ее уже нет, как это сделать?
Апостол: Испеки в ее память хлеба Благодарения.
Женщина: Боюсь, не сумею. Хлеб я пекла не раз, но хлеба Благодарения — никогда.
Апостол: Я тебя научу.
Женщина: Ты знаешь как?!
Апостол: Знаю.
Женщина: Ну, тогда научи.
Апостол (после долгой паузы): У тебя четыре сестры. И не все такие прехорошенькие...
Женщина: Они попросту дурнушки.
Апостол: Но они рукасты, домовиты, хорошие хозяйки...
Женщина: Что им еще остается!
Апостол: Не принижай своих сестер, ибо, чтобы испечь хлеба Благодарения, тебе придется представить себе, что ты одна из них.
Женщина: Ну?..
Апостол: А теперь вообрази, что ты — старшая. Родителей нет, в доме холодно, кормить младших нечем, и ты пошла на площадь, стала в один ряд с кухарками...
Женщина: Ну?..
Апостол: И еще вообрази, что сегодня не этот Варвар, а мы наняли тебя, чтобы испечь хлеба Благодарения.
Женщина: Ну?..
Апостол: Ну и подойди к огню, возьми тесто в руки. Вспомни хватку матери, сноровку своих сестер; пой те печальные песни, которые поют кухарки перед горячей печкой, вспоминая свою угасшую родню.
Женщина (подходит к тесту): И... что будет?
Апостол: Вместе с песнями печали, вместе с творением хлебов Благодарения душа твоя, озаренная светом Любви, выберется на проcтop веры. И голос твой, не нынешний, а тот, что дарован тебе Господом, скинет с себя дремоту тяжких прегрешений, расправит крылья, и, может быть, то самое чудо и произойдет...
Женщина: Нет.
Апостол: Что — нет?
Женщина: Я не буду вам кухарить. (Орет.) Человек не должен делать того, чего не любят делать его руки!!
Тяжело вздохнув, Апостол восходит на скалу. Долго и терпеливо держит в раскинутых руках голубой купол неба. “Вам, Коринфянам! Благодать Господа нашего Иисуса Христа да пребудет со всеми нами”. Заволновались земные глубины, и замерла в оцепенении греховная ярмарка. Женщина тихо, виновато подошла к костру и принялась кухарить. Округляя хлеба, запела, потом, спохватившись, смутилась, умолкла. (Про себя.) “Что этот рыжий со мной делает, что он со мной делает!!!”
(Вдруг, увидев Скифа.) Чего стоишь? Чего зубы скалишь?
Скиф: Любуюсь. Красавица. Жизнь готов отдать за один поцелуй.
Женщина: Целоваться охота? А почему не вопиешь — смерть ему!!
Скиф: Кому?
