Лучше всего было дозвониться до Алика Диманда, дружка Андрея еще с университетских времен, который чуть ли не первым из российских коллег, получив постоянную должность в одном из чикагских университетов, осел в Америке с самого начала новых времен, так причудливо соединивших заметно возросшую свободу передвижения со столь же заметно понизившимися возможностями заниматься серьезной наукой дома. В их телефонном сообществе он пользовался авторитетом старожила, а если принять во внимание его легкий нрав, исключительную информированность о делах всех и каждого из общих знакомых, а также обо всяких тонкостях жизни в стране их нынешнего пребывания и постоянную готовность помочь во всем, с чем бы к нему ни обращались, нечего было и удивляться, что в любой требовавшей совета или поддержки ситуации первым делом звонили именно Алику. Было в запасе еще несколько хороших приятелей, но начал он все-таки с Алика, надеясь, что тот не умчался на очередную конференцию и он застанет его в лаборатории. Ему повезло.
— Привет, старик, — радостно и, как обычно, во весь свой немалый голос закричал Алик в трубку, узнав его и на полуслове оборвав обращенную к кому-то из сотрудников тираду на безукоризненном английском, кусочек которой Андрей расслышал за время, пока Алик тянул телефонную трубку к уху. — Какие новости из американской глубинки? Какие виды на урожай? Надои?
Живя почти в столичном Чикаго, Алик никогда не упускал случая подшутить над его “деревенским” университетом, но поскольку познания самого Алика о деревне даже в советские времена не шли дальше того, что термины “урожай” и “надой” являются несомненно сельскими, а самым провинциальным местом, где ему доводилось жительствовать, был, как он сам любил повторять, сочинский пляж в мае, когда туда съезжались со всего Союза профессиональные и полупрофессиональные любители преферанса, до которого Алик был большой охотник, то его шутки и крутились вокруг всё тех же привычных урожаев-надоев.
— В закрома родины засыпано и залито всё, что положено, — привычно отрапортовал Андрей и тут же перешел на серьезный тон. — Послушай, мне бы с тобой посоветоваться надо. Тут у меня самого совершенно неожиданный урожай заколосился. Вот только как его собирать и молотить, ума не приложу... У тебя есть время поговорить?
— Время найдем, — обнадежил его Алик. — Но подожди минутку — я уже и по голосу слышу, что у тебя что-то серьезное.
Так что я лучше разговор в свой кабинет переведу, а то тут народа до черта и гудит всё.
