Все вскрикнули от ужаса и отвращения.
— Был ли жив этот мученик? Я не знал этого, но, во всяком случае, кричал не он.
Спустя некоторое время крик повторился. В сильном волнении я бросился на голос, раздвигая заграждавшие мне путь лианы. Тогда я увидел, что в этом месте река образовала нечто вроде водопада, и над этой пропастью, на высоте около десяти метров на ветке висел кричащий ребенок.
Я не колебался! Придерживаясь за ветви лиан, я стал опускаться к ребенку. Я кричал ему, чтобы он не терял мужества! Он не понимал моих слов, но звук человеческого голоса уже был для него поддержкой. Наконец, мне удалось добраться до него. Маленькое создание ухватилось за мои плечи и мне посчастливилось снова подняться с ним наверх.
Когда я поставил ребенка на землю, то ему стало дурно. Ужасно было видеть это крошечное, неподвижное тело рядом с останками человека, истерзанного неизвестными убийцами. Ребенку было самое большее лет семь. Несколько произнесенных им слов были для меня совершенно непонятны, хотя в то время я знал уже много туземных наречий. Мое затруднение было велико. Мы находились не менее чем в четырех милях от всякого человеческого жилья, а ребенку необходима была быстрая помощь.
Всякое промедление могло стоить ему жизни. Бедное создание прижималось ко мне, как бы умоляя защитить от опасности. Может быть, он вспомнил ужасную сцену, которой, без сомнения, был свидетелем.
Я взял его на руки и побежал в направлении известной мне деревни. Я не чувствовал усталости, и не прошло и часа, как я встретил караван, хозяина которого я знал. Он узнал меня и предложил свои услуги.
Но при взгляде на найденного мною ребенка он пришел в неописуемое волнение. Ребенок уже очнулся. Караванщик обратился к нему с вопросом на том самом языке, на котором говорил ребенок и который был мне совершенно незнаком. Мальчик ответил. Тогда туземец бросился в отчаянии на землю, посыпая землей лицо и голову.
Удивленный, даже обеспокоенный, я спросил, что означает его поведение.
Он долго колебался, наконец, сказал:
— Гнев Божий обрушился на короля кхмеров!
— Король кхмеров! Кто это? — спросил я.
Но сколько я ни повторял свой вопрос, ответа на него добиться не мог.
Я узнал только, что в развалинах Ангор-Вата жил человек, носивший имя Эни, что означает Король Огня, что он умер и что спасенный мною ребенок был его сын.
— Король Огня, — вскрикнул Марсиаль. — Так звали человека, который приезжал к моему отцу.
— Я это знаю, — отвечал Арман, — но дайте мне закончить. Туземец, казалось, боялся, чтобы сына не постигла такая же участь, как и отца, и умолял меня удалиться как можно скорее вместе с ребенком! Он был в невероятном возбуждении, которое, как казалось, имело своим источником какую-то религиозную тайну. Он дал мне лошадь, и я возвратился в город. Ребенок захворал нервной горячкой, так что жизнь его была в опасности. В это время известия, полученные из Франции, заставили меня ускорить отъезд, но я не хотел оставить того, кого мне удалось спасти таким чудесным образом.
