И, схватив за руку Сильвереаля, он поспешно увел его.
Жак и Тения остались одни.
Изабелла упала на колени, протягивая руки к своему любовнику.
Жак схватился за голову. Ему казалось, что он сходит с ума.
— Жак, — сказала она, — выслушай меня.
Он взглянул на нее, потом поднял руку.
Она вскрикнула от ужаса. Но рука Жака не опустилась.
— Итак, — прошептал он, — эти люди сказали правду? Я вдвойне обесчещен? И любовь этой женщины опозорила меня еще более, чем та клевета, жертвой которой я стал. Да, я был жертвой, но теперь стал таким же негодяем.
— Жак, они солгали, я любила тебя!
Он схватил ее за руки.
— А я. Я тебя ненавижу! Презрение душит меня. Куртизанка! О! Они бросили тебе в лицо это обвинение, и ты не смела отрицать его! И ты даже не предупредила меня, которому говорила, что любишь, о том, что я тоже испачкан грязью, в которую ты упала!
— Жак, не оскорбляй меня! Тебя одного я любила!
— Не повторяй мне этого слова, это святотатство! Разве ты любишь? Разве подобные тебе знают, что значит это слово? Я ненавижу тебя, ты заглушила во мне последние проблески совести, ты унизила меня до уровня самого последнего негодяя. Я ненавижу тебя!
— Нет! Нет! Не говори так!
Она плакала, кричала, валялась у него в ногах, не помня себя от отчаяния;
Он оттолкнул ее и бросился к двери.
— Куртизанка, будь проклята! И бросился вон.
Кольцо, которым Бискар окружил его, смыкалось все плотнее.
Час мщения был близок. Все нити интриги сплетались с адской неотвратимостью.
И Бискар, прячась во мраке, ждал только удобного мгновения, чтобы броситься на свою жертву.
«Клуб Мертвых» не замедлил явиться по приглашению Армана де Бернэ.
Ученый жил в небольшом доме, стоявшем особняком и окруженном стенами, расположенном недалеко от Монсо. В ту эпоху этот квартал имел совсем не тот вид, которым отличается теперь квартал Фридланд и которым так восхищаются иностранцы.
Бульвары оживлялись только по праздникам и оставались в будни пустынными, служа местом встреч для неисправимых бродяг, которых полиция не в состоянии была захватить в их логовищах.
Тем не менее, за городской стеной было несколько частных домов, принадлежащих любителям уединения или неутомимым труженикам вроде Армана де Бернэ.
Из трех флигелей, которые составляли его усадьбу, один предназначался для химической лаборатории, и очень часто ночью редкие прохожие видели странный свет, вдруг появлявшийся в высоких окнах.
Во втором находилась громадная библиотека, и, наконец, в третьем жил сам Арман.
