– Что стряслось? – спросила она тихо, пытаясь обрести спокойствие.
– Он говорит, что я должен это есть, а я не хочу, – заявил Чарли.
Она еще больше встревожилась: в тарелке было одно из любимых блюд Чарли.
– Невежливо говорить «он» или «она» в присутствии тех, о ком идет речь. Тебе что, больше не нравятся фрикадельки? Ты же их всегда любил.
– Остыли, – капризно заметил Чарли.
Джеймс, сидевший на другом конце стола, сделал глубокий вздох. Вин вполне его понимала. Чарли смотрел на нее с вызовом и вместе с тем умоляюще: за дерзостью взора скрывалась просьба об участии. На ее глазах подросток превращался в балованного малыша.
Она сумела подавить в себе прилив сентиментальности. Чарли давно уже не малыш, зато прекрасно знает, как расположить ее к себе.
– И кто же виноват? – строго спросила она. Строгость давалась ей с большим трудом, Вин казалось, будто она предает сына.
– Он сготовил не так, как мне нравится. Мне нравится, как готовишь ты. Ты же говорила, что придешь сегодня пораньше.
– Я говорила, что постараюсь прийти пораньше, Чарли, – поправила Вин. – Прости, что не смогла, а фрикадельки выглядят отменно.
Ей хотелось напомнить Чарли, как совсем недавно его оторвать было невозможно от отца, ради которого он не стеснялся и солгать. Но она только тихонько заметила:
– Очень мило, что твой отец приготовил тебе ужин и…
– Я его об этом не просил, – прервал ее Чарли на полуслове. – Мне он здесь вообще не нужен – во все суется, указывает, что мне делать. Мне было лучше, когда мы жили вдвоем: я и ты, мама.
Прежде, чем Вин успела возразить, он отодвинул стул и направился к выходу. Она знала, что следует его вернуть и заставить извиниться перед Джеймсом, но на это у нее не хватило сил.
Когда он скрылся за дверью, Вин обернулась к Джеймсу и сконфуженно произнесла:
– Джеймс, извини меня. Я…
– С какой стати ты извиняешься? – негодующе прервал он ее. – Ты же всегда стремилась показать, что не желаешь видеть меня частью его жизни. – Он резко встал. – Мне пора.
Когда Джеймс ушел, Вин взяла в руки тарелку с нетронутой едой и вылила содержимое в раковину. Послышались шаги Чарли, он протопал в кухню, но она намеренно не обернулась, рассматривая жировые сгустки, оставшиеся в тарелке.
– Что случилось, Чарли? – все-таки спросила Вин, отходя от раковины. – Ты ведь так хотел, чтобы отец жил здесь.
Чарли нахмурился.
– Да, сперва хотел, а теперь – нет. Я хочу, чтобы было как прежде: ты и я. И чтобы никто здесь с нами не жил. Мам, если с тобой что-нибудь случится, если… если, например, катастрофа, я с ним жить все равно не стану.
