Чарли, конечно, поправился, заикание прошло. Потом с ним бывало всякое – ломал руку, вывихивал запястье, страдал от всевозможных ушибов, но именно тогда ее охватила паника, тогда она испытала жалость к себе и пришла в ужас от уязвимости и беззащитности.
Вот тогда и придумала она для себя странное утешение: да, рядом с ней нет защитника, зато рядом с ней нет и обидчика. А Джеймс умел причинять боль – да так сильно, что иногда, в темные часы отчаяния, ей казалось, что никогда она не оправится от удара, нанесенного его жестокостью.
Вероятно, женщинам ее типа везет на мужчин, умеющих причинять боль. Потому она не спешила сближаться с Томом. Надо было к нему получше присмотреться.
Конечно, это лишь одна из причин, главной помехой была вражда между Томом и Чарли, и еще – недостаток интимной близости. Рука, потянувшая ручку холодильника, опять дрогнула.
И еще… да, было еще кое-что, делавшее ее столь сдержанной по отношению к Тому. Если уж по-честному, то меньше всего ей хотелось опять испытать те бесконтрольные эмоции, те вспышки страсти, которые она пережила с Джеймсом.
– Может, я чем-то помогу?
От этой учтивой фразы она содрогнулась всем телом, будто ее ударили током. Она не заметила, как Джеймс вошел на кухню, теперь он стоял позади нее. Казалось, от его тела исходило тепло, излучались какие-то волны, обдающие ее кожу жаром: она необъяснимо остро чувствовала его физическое присутствие.
– Нет, спасибо, справлюсь сама, – поспешно ответила она. Кухня была небольшая, и ей не хотелось, чтобы они суетились здесь вдвоем. Опять перехватило дыхание, во всем теле ощущалась ломота, как при гриппе.
– Разве Чарли не помогает тебе накрывать на стол? – спросил Джеймс, когда она принялась расстилать скатерть.
Хорошо, что она стояла к нему спиной и он не мог видеть ее жарко покрасневшего лица. Вин почудился упрек в его интонации; она и сама знала, что воспитание Чарли безукоризненным не назовешь.
– Помогает, когда не занят, – сердито заступилась она за сына, не желая признавать, что в последнее время, то ли чтобы досадить ей из-за Тома, то ли по каким-то другим причинам, Чарли находил всяческие отговорки, чтобы увернуться от домашних дел, и совершенно перестал помогать ей по хозяйству. Даже свою комнату запустил. Она прикусила губу, вспомнив прошлый уик-энд: утром он отказался заправить собственную кровать.
Она вздохнула с облегчением, когда из гостиной раздался голос Чарли:
– Папа… пап, иди скорей, посмотри.
