Рядом с Энтенцей сидел Гастон П.Джонс, директор Трансамериканского и полудюжины других банков; он был, пожалуй, побогаче любого из собравшихся. Джонс тщательно стряхнул с сигары двухдюймовый столбик пепла и сухо произнес:
— Мистер Гарриман, я с удовольствием уступаю вам за пятьдесят центов все свои настоящие и будущие интересы, связанные с Луной.
— Беру! — Гарриман пришел в восторг.
Энтенца озабоченно прикусил губу — и встал.
— Постойте, Джонс, я даю доллар.
— Полтора, — парировал Гарриман.
— Два, — процедил Энтенца.
— Пять!
Торг продолжался. На десяти долларах Энтенца сдался и сел с прежним задумчивым видом. Гарриман огляделся с довольной улыбкой.
— Кто здесь юрист? — вопрос был чисто риторическим: он отлично знал, что из семнадцати директоров одиннадцать — юристы. — Эй, Тони, подкинь-ка мне статью, чтобы мы могли составить такую купчую, которую не расторгнет даже господь бог. Все права собственности, все интересы, нынешние, будущие и прирожденные, прямые и косвенные и так далее и тому подобное переходят от мистера Джонса ко мне за десять долларов наличными. И напиши все это по-латыни. Так, мистер Джонс?
Тот сухо усмехнулся.
— Так, молодой человек, — он сунул десятку в карман. — Я использую эту бумажку как наглядное пособие. Пусть мои внуки знают, как легко можно делать деньги.
Энтенца смотрел то на Джонса, то на Гарримана.
— Чудесно, — объявил Гарриман. — Джентльмены, мистер Джонс установил цену на продажу своих интересов на Луне. Население нашей планеты — около трех миллиардов человек, следовательно, Луну можно оценить приблизительно в тридцать миллиардов долларов, — он достал бумажник. — Кто еще хочет продать? Покупаю в любом количестве, по десять долларов кусок.
— Даю двадцать! — крикнул Энтенца.
Гарриман мрачно посмотрел на него.
— Оставьте, Джек! Мы же в одной команде. Давайте, сойдемся на пятнадцати.
Диксон постучал по столу.
— Джентльмены, займитесь этим после заседания. Кто еще поддерживает предложение мистера Гарримана?
— Я продал все свои права мистеру Гарриману, — сказал Гастон Джонс. — Давайте голосовать.
Никто не возражал. Предложение провалили одиннадцатью голосами против трех: самого Гарримана, Стронга и Энтенцы. Гарриман поспешил, пока никто не ушел, chobi обратиться к собранию:
— Так я и думал. Открою карты: я хочу гросить наш синдикат, поскольку он больше не интересуется космосом, уступить то, что может мне понадобиться: патенты, технологии, оборудование и прочее, что связано с космическими полетами и не связано с производством энергии на планете. Наш недолгий роман с энергоспутником дал потомство, и я хочу этим воспользоваться. Я не прошу никаких обязательств, только согласия не противодействовать моим личным интересам, поскольку они не идут вразрез с интересами синдиката. Что скажете, джентльмены? Согласитесь — и я отвяжусь.
