— Похоже, да, — проговорил Костэр и вдруг схватил Ле Круа, за руку. — Я ее построю, Лес, а ты ее поведешь!
Ле Круа ответил крепким пожатием.
— Заметано. И начинайте обсуждать с шефом новую ракету, чтобы на всех места хватило.
— Идет!
Гарриман положил на их сомкнутые руки свою.
— Вот это — мужской разговор. Будем вместе летать и вместе заложим Луна-сити.
— А не лучше ли назвать его Гарриман? — серьезно спросил Ле Круа.
— Чепуха. Еще в детстве, мечтая о лунном городе, я назвал его Луна-Сити. Может, в нем найдется место для Гарриман-сквера.
— Найдется, — заверил Костэр.
Гарриман сразу же уехал. Они пришли к согласию, но сам он чувствовал себя совершенно разбитым и не хотел, чтобы это видели. Дело было спасено, но ему казалось, что он отгрыз себе ногу, чтобы выпростаться из капкана.
Когда позвонил Диксон, он застал в оффисе одного Стронга.
— Джордж, мне нужен Дилоуз. Он поблизости?
— Он в Вашингтоне, улаживает кое-какие дела, но скоро будет.
— Хм… Мы с Энтенцей хотели бы его повидать. Мы, пожалуй, приедем.
Они приехали довольно скоро. Энтенца был чем-то обеспокоен, Диксон — как всегда бесстрастен.
— Джон, — сказал Диксон после рукопожатий и недолгого молчания, — ты ведь что-то принес?
Энтенца поспешно вынул из кармана чек.
— Вот, Джордж, теперь я полностью внес свою долю.
Стронг убрал чек в сейф.
— Дилоуз будет доволен.
— А расписка? — напомнил Диксон.
— Извольте, если угодно, — Стронг молча написал расписку и подал Энтенце.
— Джордж, — вдруг спросил Диксон, — вы глубоко увязли в этом деле?
— Пожалуй.
— Хотите, я вам помогу?
— С какого конца?
— Мне хочется укрепить свои позиции, и я готов выкупить у вас половину вашей доли.
Стронг задумался. Он и в самом деле был очень озабочен. Наблюдение контролера Диксона вынуждало их с Гарриманом держаться в пределах наличности, но он-то знал, как близко они подошли к опасной черте.
— А вам-то это зачем?
— Вовсе не для того, чтобы мешать Дилоузу. Мы — друзья, и всегда готовы его поддержать. Мне просто нужна возможность укротить его, если он начнет зарываться. Вы же знаете Дилоуза, он — неисправимый максималист, его надо притормаживать.
Стронг снова задумался. Самое обидное было в том, что Диксон был прав. Ему и самому часто становилось не по себе, когда он видел, как Дилоуз потрошит один капитал за другим. Казалось, Гарриману наплевать на все, кроме своей Луны — утром он даже не удостоил взглядом отчет об автоматическом выключателе.
— Назовите вашу цену, Джордж, — подался к нему Диксон. — Я не поскуплюсь.
