– Жирно?
– Да, вот именно. Жирно.
– Наверное, оно и к лучшему, милый мальчик.
– Да. – Я отодвинул тарелку. – Значит, вы правда на меня не сердитесь? – Мне хотелось вернуться на более безопасную почву нашего прошлого.
– Отнюдь. Интересная история. Рад, что вы мне ее рассказали. Даже тронут. Я на вас зла не держу.
Меня охватило то же легкое тепло, которое охватило меня после разговора с Фионой Гестридж. Я расслабился, был в мире с самим собой. У меня возникло отчетливое ощущение, что я залечил старую рану.
Гарри Бреннан откинулся на спинку стула.
– Что, приятно снять камень с души, а?
– А ведь знаете, действительно приятно! – с жаром ответил я. – Не подумайте, что вы всего лишь один из списка, но недавно я попросил прощения у нескольких человек. Нет, если быть честным, только у одного. Но главное, какое замечательное чувство! Просто потрясающее. Я совершил хороший поступок, и, оказывается, это само по себе награда.
Гарри поднял косматую седеющую бровь.
– Милый мальчик, судя по вашим словам, выходит, вы обрели призвание.
– И самое главное, старик Бреннан прав. Совершенно прав. Я нашел что-то, во что могу верить.
– Марк, милый, это чудесно. Я очень за тебя рада. Но это еще не объясняет, почему, вернувшись домой, я застала тебя посреди комнаты в одних трусах, причем всего в пыли и грязи.
Я опустил взгляд. Линн была права. Зрелище не из приятных.
– Из-за спешки, наверное. Мне просто хотелось поскорее приступить.
– Но к чему именно?
– К их разбору. – Я указал на две ветхие картонные коробки со стянутыми скотчем углами, которые я только что притащил с чердака. В потолке был открыт люк, и в комнате витал запах старой бумажной пыли. – На мне был костюм, и мне не хотелось его пачкать. А какой смысл надевать джинсы, если и их измажешь, поэтому…
Телевизор у меня за спиной был включен и настроен на канал новостей. Мое внимание привлек голос Льюиса Джеффриса III. Переговоры по репарациям за рабство в Алабаме опять прерваны, толпа афроамериканцев с темными кругами под мышками некогда накрахмаленных рубашек сгрудились вокруг главы своей делегации, который как раз готовился сделать заявление для прессы.
– Мы не перестанем искать способ залечить раны истории, тем более что эти раны глубоки и вопиют…
– А ведь он первостатейный актер, верно?
– Марк!
– Подожди секундочку.
– …но пока наши собратья-американцы не признают, что на их прошлом лежит позорное пятно, не может быть надежды на примирение…
Подойдя поближе, я всмотрелся в экран.
