— А? — смешался тот, не сразу вникнув в смысл фразы, — Я всем сказал только то, что вы велели.
— Очень хорошо, премного благодарен, — и повысил голос, обращаясь уже ко всем собравшимся: — Итак, для начала, господа… и дамы? Какая приятная неожиданность, — улыбнулся он, а смущенная, обнаруженная Ариша зарделась ярче зорьки и спряталась за спиной брата. — Для начала я хотел бы убедиться, что все, что вы здесь услышите, останется только между нами. Прошу вас поклясться в том, что вы сохраните этот разговор в тайне, не расскажете о нашей встрече никому, даже своим родителям. Готовы ли вы друзья мои, дать такую клятву? Если кто-то сомневается, можете покинуть нас сейчас.
— Готовы-готовы! — заверил его Прошка и подпихнул локтями в бока соседей, те тоже спохватились и закивали.
— Раз так, пожалуйста, повторите за мной слова самой ужасной клятвы на свете. Предупреждаю — тех, кто ее нарушал, настигала самая ужасная кара, какую только можно себе представить. Самые ужасные несчастья обрушивались на их головы.
Ребята вновь притихли, в широко распахнутых глазах застыл страх, но и засветилось страшное любопытство. Но никто не двинулся с места, не захотел сбежать.
Ночной гость снова обвел всех тяжелым, испытующим взглядом. В гробовой тишине голос его, медленно роняющий слова клятвы, будто куски льда в прорубь сгустившихся теней, зазвучал низким, утробным звериным рыком, от звуков которого у слушателей пробежали по спинам холодные, колкие мурашки.
— Клянитесь, что никому, никогда, ни под какими пытками не откроете вы доверенной вам тайны. Пусть станут мучить вас калеными марципанами…
— Чем? — в ужасе переспросил Тишка приятеля. Тот пожал плечами — точнее, поежился.
— …шипящими от жаркого огня трюфелями, набивать рот антрекотами и кальмарами — вы сохраните секрет! Даже если на вас натравят неукротимых сурикатов[7] и хищных топинамбуров, рвущихся растерзать вас на части. Даже если бросят вас в яму, где полно диких баобабов и саблезубых кенгуру!.. Но если же не сдержите слово и раскроете тайну, на дом ваш обрушится нашествие гигантских колибри, нападут злобные сталактиты, многорукие блокноты и одноглазые пюпитры. Все исчадия зловонной алгебры придут терзать ваш разум! На головы ваши падет проклятье великого дециметра, из тьмы цивилизации явятся истязать ваши души ужаснейшие демоны, имена коим Виолончель, Акварель и Шифоньер. Клянитесь!
— К-к-к-кля-клянемся! — пролепетал Прошка.
У остальных же вовсе зуб на зуб не попал и даже такого клацанья не получилось.
