Бутч посмотрел через ее плечо и заметил Ривенджа, пристально вглядывающегося в VIP-секцию. Мужчина послал ему самодовольную улыбку, после чего скрылся в своем офисе.
— Он мой очень хороший друг, — прошептала женщина.
— Правда? Как тебя зовут?
— Не важно. — Она протянула руку. — Пойдем Бутч, также известный как Брайан по фамилии О'Нил. Пойдем со мной. Забудь на некоторое время то, что заставляет тебя поглощать Лагавулин. Я обещаю, что самоуничтожение будет ждать тебя, когда ты вернешься.
Черт, его даже не особо волновало, что она знает о нем так много.
— Почему бы тебе не сказать сначала, как тебя зовут?
— Сегодня ты можешь звать меня Сочувствие. Как тебе такой вариант?
Он осмотрел ее всю: от челки до ботинок. На ней были кожаные штаны. Неудивительно.
— А ты не припасла для меня особых сюрпризов под нижним бельем, Сочувствие?
Она рассмеялась — послышался низкий богатый звук.
— Нет, члена в штанах у меня нет. Не только твой пол может быть сильным.
Он уставился в ее глаза цвета чугуна. Потом снова посмотрел в сторону приватных туалетов. Господи… Все это было так привычно. Перепих с незнакомкой, бессмысленное соединение двух тел. Это быстрое обслуживание было частью его жизни, сколько он себя помнил… хотя такого отчаяния он, казалось, еще не чувствовал никогда.
Неважно. Он, что, на самом деле, собрался блюсти целибат до тех пор, пока не подохнет из-за убитой печени? Просто потому, что женщина, которую он не заслуживал, не хотела его?
Он опустил взгляд на свои штаны. Тело проявляло инициативу. По крайней мере, биология была на его стороне.
Бутч поднялся с сиденья, грудь была холодна словно заснеженный тротуар.
— Пошли.
Камерный оркестр заиграл вальс прекрасной трелью скрипок, и Марисса стала наблюдать за сверкающей толпой, наполнившей бальную залу. Вокруг нее мужчины и женщины соединялись в пары: переплетались руки, двигались навстречу друг другу тела, встречались глаза. Мешанина из нескольких дюжин разных связующих ароматов, заполняла воздушное пространство острым запахом.
Она пыталась дышать через рот, чтобы не чувствовать его.
Тщетно, на что и рассчитывала природа. Хотя аристократия и гордилась изысканными манерами и стилем, глимера все же оставалась продуктом биологии: связываясь с женщиной, мужчина ароматом отмечал свою избранницу. Женщины, принимавшие возлюбленных, с гордостью носили на своей коже это темное благоухание.
Ну, по крайней мере, Мариссе казалось, что они делали это с гордостью.
