"Не делай этого".
Но Алди полз к берегу.
Там, в камышах, в волшебном раскачивающемся разлете, серебрились тонкие, почти невидимые нити, как растяжки дымной палатки, будто построенной водяным пауком. Сквозь некую сумеречность Алди прозревал нежную грудь, нисколько не напоминавшую отвислые груди матери Лайне. Ну да, трещинка на обветренной верхней губе, зато голос красивый. Вспыхивали серебряные нити, мерцали нежные перемычки, слышался хрустальный звон. Мир плавился, утончался. Эоловой арфой вскрикивал ветер, солнечные лучи, разложенные на спектр, богато украшали озеро.
"Не делай этого".
Но сияние освещало тихие камыши.
Как сладкие стоны, разносились над заводями призрачные стрекозы. Трепеща, указывали на что-то. Утопленники, правда, проплывали южнее, потому что высокий мыс разворачивал неторопливое течение. Но даже если утопленники покачивались в метре от волшебного ложа, это никому не мешало. Алди пускал сладкую слюну. Сердце громко стучало. Фиолетовые руки по эмалевой стене. Русалка Иоланда отрыгивала вкусную зелень. Ну да, трещинка на обветренной губе. Она себе платье скроила из теней. Тихонько смеясь, Иоланда, как насекомое, отставляла одну тонкую ногу, потом другую. Она потирала шершавыми лапками, поводила зеленым плечом, смеялась.
Приятно шуршал хитин.
"Не делай этого".
6.
Станции находились при Языках.
Сотрудников Управления можно встретить только на Станциях.
Алди знал, что искалеченному человеку места в Экополисе нет, но все равно хотел добраться до Языков. Брат Зиберт мечтал о выступлении на Большом Совете, а он о Языках. Зачем торопиться? — успокаивал его брат Зиберт. По пальцам шестипалого получалось, что времени у них много. А рано или поздно на Экополис обрушится волна остальных. Тогда тебе и стараться не надо, успокаивал брат Зиберт. Тебя просто выбросит на разоренные Нижние набережные. Даже если будешь упираться, все равно выбросит. Посмеиваясь, пуская слюну, брат Зиберт приводил свои пять доводов, и хитро прищуривался: в запасе у него есть еще один. Храпел во сне усталый отец Вонг, всхлипывал отец Олдис — не просыпаясь. В огромной спальной зале сопели, вздыхали, причмокивали многие люди. Шуршали циновки, сплетенные из камыша. Редко, теперь уже совсем редко, Алди представлял новенькую. Имя, правда, помнил. Гайя. Повторяя странное имя, прислушивался, как чавкает под лунной сумеречной паутиной, доедая утаенную пищу, брат Юлдис.
Есен-Гу. Экополис. Биобезопасность.
