– По-моему, там было "п" от слова «прелюбодейка».
– Очень может быть, я ведь видел это только в кино. Много лет назад. Там это было не очень ясно.
День, который начался достаточно скверно из-за плохо зажаренной яичницы, час от часу становился все хуже. Пресс-атташе Кричтон явился с жалобой, что его совсем замучили телефонными звонками газеты.
– Я же им объясняю, что Фортнум – всего лишь почетный консул, – говорил он. – А репортеру из «Ла пренсы» никак не втолкуешь разницу между «почетным» и «достопочтенным». Ничуть не удивлюсь, если они объявят его сыном пэра Англии.
Сэр Генри в утешение ему заметил:
– Сомневаюсь, чтобы они так хорошо разбирались в английских титулах.
– Они, как видно, придают этому делу большое значение.
– Просто потому, что сейчас мертвый сезон. У них ведь нет чудовища из Лох-Несса, а летающие тарелки появляются круглый год.
– Я бы хотел, чтобы мы могли сообщить им что-нибудь успокоительное.
– Да и я бы этого хотел, Кричтон, еще как! Вы, конечно, можете им сказать, что вчера я несколько часов провел с американским послом, только не говорите, что у меня от этого голова раскалывается.
– В «Насьон» снова звонил какой-то неизвестный тип, на этот раз из Кордовы. Осталось всего четыре дня.
– Слава богу, что не больше, – сказал посол. – На той неделе все будет кончено. Его либо убьют, либо освободят.
– Полиция думает, что из Кордовы звонили для отвода глаз и что он находится в Росарио, а теперь, может, и здесь.
– Надо было еще полгода назад отправить его на пенсию, тогда ничего бы не произошло.
– Полиция думает, сэр, что его похитили по ошибке. Хотели захватить американского посла. Если это правда, то американцы обязаны что-то предпринять, хотя бы из благодарности.
– Уилбур, – сказал сэр Генри Белфрейдж, – посол настаивает, чтобы я звал его Уилбуром, – отрицает, что намеченной жертвой был он. Уверяет, что США очень популярны в Парагвае, поездка Нельсона Рокфеллера по стране это доказала. В Парагвае никто не забрасывал их присутственные места камнями и не поджигал. Все было так же мирно, как в Гаити. Он зовет Рокфеллера Нельсоном, я сперва не понял, о каком Нельсоне идет речь. Даже подумал, что он и мне предлагает называть Рокфеллера Нельсоном!
– Мне все же очень жаль беднягу.
– Не думаю, Кричтон, чтобы Уилбур нуждался в нашей жалости.
– Да я не о нем говорю…
– Ах, о Мейсоне! Черт возьми, жена вдруг стала звать его Мейсоном, а я за ней повторяю. Если фамилия Мейсон как-нибудь попадет в официальное сообщение, бог знает что они там, в Лондоне, подумают. Еще решат, что речь идет о границе Мейсон – Диксон между рабовладельческими штатами и Севером. Мне надо все время повторять в уме: Фортнум, Фортнум, Фортнум, как тому ворону, который каркал «никогда».
