– Нет.
– А я был женат.
– Да, вы говорили.
– Я был рад, что мы разошлись, но все же хотел бы, чтобы сначала у нас был ребенок. Когда нет детей, в этом, как правило, виноват мужчина?
– Нет. Думаю, что тут бывают виноваты как тот, так и другая.
– Я, наверное, сейчас уже бесплоден, а?
– Почему? Годы в этом деле не играют роли.
– Если бы у меня был ребенок, я бы не заставлял его перебарывать страх, как это делал мой отец. Ведь чувство страха – это естественное свойство человека, правда? Если ты подавляешь страх, ты подавляешь свою натуру. Природа вроде сама соблюдает равновесие. Я прочел в какой-то книге, что, если бы мы перебили всех пауков, нас бы задушили мухи. А у вас есть дети, Тед?
Имя Тед раздражало доктора Эдуардо Пларра. Он сказал:
– Нет. Если вы хотите звать меня по имени, я бы попросил вас звать меня Эдуардо.
– Но ведь вы такой же англичанин, как я!
– Я только наполовину англичанин, и та половина либо в тюрьме, либо мертва.
– Отец?
– Да.
– А ваша мать?
– Живет в Буэнос-Айресе.
– Вам повезло. Есть для кого копить. Моя мать умерла, когда меня рожала.
– Это еще не повод, чтобы губить себя пьянством.
– Да, это еще не повод, Тед. Я упомянул о матери так, между прочим. Кому нужен друг, если нельзя с ним поговорить?
– Друг не обязательно хороший психиатр.
– Эх, Тед, ну и суровый же вы человек. Неужели вы никогда никого не любили?
– Смотря что называть любовью.
– Вы чересчур много рассуждаете, – сказал Чарли Фортнум. – Это у вас от молодости. А я всегда говорю: не надо глубоко копать. Никогда не знаешь, что там найдешь.
Доктор Пларр сказал:
– Моя профессия требует, чтобы я поглубже копал. Догадки не помогают поставить верный диагноз.
– А каков ваш диагноз?
– Я выпишу вам лекарство, но оно не поможет, если вы не станете меньше пить.
Он снова вошел в кабинет консула. Его злило, что он потерял столько времени. Пока он выслушивал сетования почетного консула, он мог бы посетить не меньше трех или четырех больных из квартала бедноты. Он ушел из спальни, сел к столу и выписал рецепт. Его так же злило, что он даром потратил время, как во время посещений матери, когда она жаловалась на одиночество и головные боли, сидя над блюдом с эклерами в лучшей кондитерской Буэнос-Айреса. Она постоянно сетовала на то, что муж ее бросил, а ведь первейший долг мужа – перед женой и ребенком, он просто обязан был бежать вместе с ними.
Чарли Фортнум надел в соседней комнате пиджак.
– Неужели вы уходите? – крикнул он оттуда.
