Сегодня я гулять еще не ходила, на меня напала такая странная апатия — ну съедят меня и съедят, подумаешь. Однако китайцу не следовало так открыто изображать свою радость оттого, что это мой последний день. Вот что из этого вышло:
Я сидела и думала о том, какой сегодня странный день, о том, что раньше я боялась всего и вся, и даже от простого пореза могла закатить истерику, то теперь, когда я точно знаю, мне вообще не страшно. Я просто не верю в это. Как я могу умереть? Когда мне всего пятнадцать (хотя уже наверное девятнадцать с половиной, почти двадцать). Внезапно мои размышления были прерваны истерическими взрывами смеха. Я оторвала глаза от пола (не в буквальном смысле!) и увидела, как Жон ходит по лаборатории и смеется.
— Слушай, ты че ржешь, как перепуганная лошадь?
— Да вот вспомнил. Что сегодня моя жизнь станет длиннее еще на пять лет. И еще спокойнее, а то ты меня уже достала. А самому убивать тебя нельзя, а то так никакой пользы не будет. — И он снова захохотал.
— Ты можешь успокоиться? Ты мне думать мешаешь, — на редкость спокойно произнесла.
— Думать, — фыркнул Жон, — А ты умеешь?
— Умею.
После этого моего замечания ученный засмеялся еще сильнее, все больше походя на сумасшедшего. Я медленно закипала. Однако, я вполне четко понимала, что ничего сделать ему не смогу. Дневник, помнишь, когда я кинула в него железный шар, то он отскочил? Так вот, китаец просто носит какой-то амулет, защищающий его от любого физического воздействия. Эх, вот если бы сорвать этот амулет, вздохнула тогда я, вот тогда… Сорвать, а почему бы и нет? Жон был слишком рад моей скорой смерти, что не успел заметить, как я подбежала к нему и сдернула с него амулет, но вот то, что он остался без защиты, Жон заметил сразу. Он взревел от злости и кинулся на меня, однако я это уже предусмотрела и… ударила его со всей силы по голове, какой-то металлической доской. Доска так спружинила от его головы, что еще бы чуть-чуть, и я бы осталась без носа. Но китайцу было уже на все наплевать, он тихо-мирно потерял сознание от удара.
Я со всей возможной скоростью рванула к компьютеру, помня, что там есть карта, а уж на ней точно обозначен выход. По крайней мере, я так думаю и надеюсь. На рабочем столе было множество ярлыков, и я нажала на тот, на котором было написано «лабиринт», но вместо карты там было что-то типа картотеки. Множество лиц, а под ними имена, адреса, возраст. А в самом конце списка я нашла себя. Это был список жертв Лабиринта. Гигантский список. Я не могла поверить, что человек на такое способен, способен убивать людей, чтобы самому стать бессмертным. Вдруг я заметила кнопочку «отмена всех действий» и, не долго думая, я нажала на нее. Пока команда выполнялась, я оборвала проводки у соседнего прибора, вызвав этим не большие искорки, которые, попав на пол, начали превращаться в устойчивое пламя. Что же, Жон, не будет больше Лабиринта, не будет больше тебя, а мы все вернемся к своей жизни.
