Таким образом, наш анализ открыл ряд загадок источника, существования которых мы вначале не замечали. Ключ к раскрытию их один и тот же-политическая тенденциозность автора. Следовательно, мы имеем право заключить, что перед нами политический памфлет. Цель сочинения заключалась в том, чтобы представить читателям в 1240 г. монгольскую историю с определенной точки зрения и привить определенную политическую концепцию. Поэтому название «Тайная история монголов» надо признать более удачным, чем «Сокровенное сказание», так как последнее имеет несколько иной смысловой оттенок, фольклорный.
Отсюда понятны и хронологические пропуски, и оговорки, и двойственное отношение к прошлому, и повышенный интерес к внутренней истории. Но с кем же боролся, с кем полемизировал автор, настроенный патриотически и монархически?
Чтобы понять это, мы должны обратиться к анализу эпохи 30 и 40-х годов XIII в. и попытаться представить себе не только самого автора тайной истории, но и обстановку, в которой он писал.
Еще в последние годы царствования Чингисхана внутри Монгольской империи сложились два резко противоположных политических направления[59]. Первое, которое можно назвать военной партией, стояло за беспощадное ограбление покоренных вплоть до полного истребления, с тем, чтобы обратить пашни в пастбища[60]. Ориентировались на старую монгольскую традицию, выразителем которой после смерти Чингисхана был Субэдэй-багатур. Представители второго направления стремились урегулировать отношения с покоренными и превратить военную монархию в бюрократическую. Во главе его стоял канцлер Елюй Чу-цай.
При Угэдэе вся власть оказалась в руках Елюй Чу-цая, который провел ряд реформ. Судебная реформа ограничила произвол монгольских военачальников, финансовая-ввела обложение самих монголов однопроцентным налогом со скота, китайское население империи было обложено налогом с огня (жилища), более легким, чем подушная подать, которую платили монголы и мусульмане. Такие налоги позволили населению восстановить разрушенное войной хозяйство и дали доход, который упрочил авторитет Елюй Чу-цая и дал ему возможность ограничить претензии монгольских военачальников. В 1233 г. Субэдэй после долгой осады взял г. Бяньцзин. По монгольскому закону жители сопротивлявшегося города должны были быть вырезаны, но Елюй Чу-цай представил хану доклад о том, какой большом доход можно получить, пощадив жителей[61]. Угэдэй согласился с ним. Субэдэй на следующий год оказался на третьестепенном северо-западном театре войны, откуда он не мог влиять на имперскую политику.
