— Но как отнять? — спросил Стае, все еще не способный смириться с этой мыслью, не до конца осознающий ситуацию во всей ее безысходности: вот тебе смертельные и неуязвимые «пледы», а вот «зыбь», схватившая Ходока за ногу, и выбор невелик. Стае все еще надеялся на какую-то спасительную мелочь, которую они проглядели и которая сейчас всплывет как бы сама собой.
— Отстрелить, — сказал Тимур. — У тебя автомат. Артефакты тоже остались, чтоб он не умер сразу. И аптечка.
Стае помотал головой. Усевшись на стволе верхом, прижал руки к лицу и прошептал:
— Скажи ему сам.
Ходок со смесью надежды и отчаяния глядел на них снизу, и ясно было: он все понимает, но все же надеется на то, что хитроумные братья Шульга что-то придумают.
Тимур сполз ниже и коротко объяснил, что к чему. Ходок с ужасом поглядел на погруженную в «зыбь» ногу, потом — на плечо и руку Котелка. Молодое симпатичное лицо враз постарело.
— Нога моя… — простонал сталкер.
— Они летят. — Тимур показал на черные сгустки. — Решайте, или я ухожу.
Ходок привстал, пытаясь высмотреть над деревом «пледы».
— Говорил мне Сидорович не связываться с вами, — потерянно произнес он.
И тут Стае, спрыгнув со ствола на «зыбь», ударил по ней каблуком.
— Ты что делаешь?! — закричал Тимур.
— Включайся! — крикнул брат. — Включайся, ну! Давай! Включайся!
Он топал по твердой серой поверхности, потом упал на колени и стал бить кулаками, и Ходок тоже застучал по ней — неистово, безумно, так что по судорожно сжатым пальцам потекла кровь.
Пока они бились в припадке, Тимур влез на ствол повыше и достал бинокль. Над просторами Могильника струилась дымка, искажающая очертания развалин, холмов и деревьев. Где-то в этой дымке прятался «мен-тал». Недосягаемый и, по мнению Тимура, ненужный. И оттуда к ним приближались три «пледа» — сгустки черного воздуха с трепещущими краями. В бездонной, бесконечной черноте, из которой они состояли, вспыхивали искры. Иногда чернота собиралась в тугой комок размером с голову, иногда распластывалась и становилась похожа на большой придверный коврик. Наверное, если наступишь на такой, то провалишься и будешь целую вечность падать сквозь жгучую непроглядную тьму.
— Стае, артефакты, — сказал Тимур, убирая бинокль. — Достань их. И аптечку. Ходок, ты готов или нет? Если не решился… — Он показал на свой пистолет. — Извини, что я говорю это, но тут простой выбор: ты можешь застрелиться. Или я застрелю тебя. Или мы оставляем тебя здесь, и «пледы» убьют тебя, как тогда Березу. Ты видел. Или мы отнимем твою ногу. Говори прямо сейчас, времени больше нет.
