— Понятно, — отозвался отец.
Мы с надеждой посмотрели на викария, но тот, похоже, не знал, что делать.
— С тех пор как я принял сан, никогда, ну никогда не видел ничего подобного, — заметил он, и этот комментарий добил меня окончательно. Люди уже громко шептались на скамьях, многие были в шоке. Эмбер открывала и закрывала рот, как выброшенный на берег карп.
— Какая собака укусила этого ненормального? — взвилась она, наконец. — Ублюдок! — шипела кузина, пробираясь к проходу. — Собачьего…
— Тихо, мадам! — осадил викарий. — Вы в доме Господнем.
— Плевать я хотела, будь это хоть дом гребаной Бернарды Альбы![11] — бушевала Эмбер. — Этот ублюдок только что бросил мою сестру!
Бросил! Это слово резануло меня, как нож. Бросил. Вот кто я теперь — брошенная у алтаря невеста. Эмбер была права. Часы продолжали отсчитывать минуту за минутой, а Доминик так и не вернулся. Снаружи собирались приглашенные в ожидании следующей свадьбы, и даже если бы Дом вдруг появился, во что я уже не верила, у нас не осталось бы времени принести обет. А главное, я знала точно: если уж Доминик что решил, так никогда-никогда не передумает. Такое у него жизненное правило.
Папа опустился на скамью и закрыл лицо руками. У мамы и Хелен был одинаково безумный вид. И тут я оглядела собравшихся, всех, кто стал свидетелями моего позора. Джек отводил глаза; его падчерицы пытались подавить смешок; Мелинда мелодраматически прижимала пухлую руку ко рту, словно не в силах оправиться от удара; Уэсли что-то нашептывал на ухо Дейдре и качал головой; тетя Фло рыдала. Никто не знал, что сказать и куда смотреть. Каждый изо всех сил старался не встретиться со мной взглядом. Так отворачиваются, проезжая сцену ужасающей автокатастрофы. Все верно. Я ощущала себя трупом, лежащим посреди дороги. Будто меня сбила и переехала машина. На мне не было ни пореза, ни царапины. Но кровь пролилась, и все это видели.
Между тем Чарли и викарий что-то горячо обсуждали. Кто-то должен решить, что делать дальше, смутно понимала я. Чарли взял это на себя. Подошел ко мне и положил руку на плечо, ободряя.
— Может, поедем в «Уолдорф», Минти? Хочешь?
— Что?
— Здесь нельзя оставаться.
— О нет…
— Понимаешь, Дом уже не вернется, и гости следующей пары давно собираются. Может, нам всем поехать в «Уолдорф», успокоиться немного, слегка перекусить и решить, что делать? Как ты думаешь, Минти? Ты не против? Это твой день. Мы все будем делать только то, что ты пожелаешь!
