С Магнусом она об этом не говорила, казалось, тот старается стереть это обещание из своей памяти, хотя он должен был помнить его так же хорошо, как и Сигрид, ведь он гордился тем, что всегда держит свое слово, как настоящий мужчина. Но именно теперь Магнус видел будущее своего второго сына в качестве могучего воина, стоящего в первых рядах рода, и такое будущее сына радовало его больше, чем если бы Арн стал епископом в Скаре или приором в каком-нибудь монастыре. Мужчины думали именно так. Для Сигрид это не было новостью.
Но скоро Бог строго напомнил о своей воле. Сначала на одной руке Сигрид появилась маленькая свербящая ранка. Насколько она помнила, она оцарапалась щепкой в хлеву, когда упрямая телка толкнула ее и ей пришлось сильно прижаться к стене, чтобы не упасть в навоз. Ранка никак не заживала и становилась все болезненнее.
И однажды утром Магнус обнаружил что-то странное на ее лице. Когда Сигрид подошла к бочке с водой и всмотрелась в свое отражение, то увидела новую рану, напоминающую ту, что была у нее на руке, а потрогав ранку, заметила, что та полна гноя и слизи.
Дальше ее болезнь усилилась. Ран на лице появлялось все больше, и скоро она уже не могла видеть тем глазом, где появилась первая язва, которая больше всего зудела и чесалась. Сигрид стала прятать лицо и упорно молилась каждый день на рассвете, в обед и вечером. Но и это не помогало. Муж и мальчики стали смотреть на нее со страхом.
Когда послушник Эрленд прискакал обратно из Варнхема, он принес с собой много хороших и плохих новостей. Хорошие новости, о которых он сперва поведал, заключались в том, что рассказ о чуде в Варнхеме был принят с таким восторгом, что теперь его переписывали в памятную книгу монастыря на настоящем пергаменте, со множеством узоров.
Плохие новости касались жены Эрика сына Эдварда, Кристины. Она появилась в усадьбе своих родственников где-то поблизости, с большой дружиной мужа, конунга свеев. Да, это действительно правда: Эрик сын Эдварда теперь конунг в Свеаланде.
Кристина чинила козни, настраивала своих бондов против братьев и даже переманила на свою сторону нескольких священников. Она утверждала, что монастырь находится на нечестно занятой земле, что большая часть этой земли по праву должна принадлежать ей и что конунг Эрик, когда он приедет в Западный Геталанд, не пощадит того, кто не захочет повиноваться ей сейчас по доброй воле.
Улучив момент, несколько женщин, одетых только в рубахи, проникли в монастырь во время службы и стали танцевать в этой бесстыдной одежде и петь непристойные песни. Потом они уселись посреди монастырского двора и осквернили его. Братьям пришлось много работать, чтобы очистить монастырь и заново освятить его.
