– Нет. Но с какой стати вы станете верить мне? Мы ведь можем быть в сговоре.
Рана снова слегка приоткрылась и напрочь закрылась.
– Насколько я понимаю, политически Дэвис слегка склоняется влево. Это верно?
– Он член лейбористской партии. Я полагаю, он сам вам это сказал.
– Тут, конечно, нет ничего дурного, – сказал Дэйнтри. – А вы?..
– Я политикой не нанимаюсь. Я полагаю, Дэвис вам и это сказал.
– А я полагаю, что вы все же иногда голосуете на выборах?
– По-моему, я ни разу не голосовал со времен войны. Проблемы нынче часто кажутся… ну, в общем, на уровне приходских интересов.
– Любопытная точка зрения, – с явным неодобрением заметил Дэйнтри.
Кэсл понял, что на этот раз зря сказал правду, однако – за исключением действительно важных случаев – он всегда предпочитал держаться правды. Правда ведь поддается проверке. Дэйнтри взглянул на часы.
– Я не задержу вас надолго. Надо успеть на поезд, который отходит с Кингс-Кросс.
– Отправляетесь на уик-энд пострелять дичь?
– Да. Как вы узнали?
– Интуиция, – сказал Кэсл и снова пожалел, что так сказал. Всегда спокойнее не высовываться. Порою – и с каждым годом все чаще – ему хотелось стать стопроцентным конформистом, подобно тому как человеку иного склада хочется перевернуть мир, выступив в палате лордов.
– Вы, видимо, заметили у двери мое ружье в футляре?
– Да, – сказал Кэсл, хотя увидел его только теперь, – это и навело меня на мысль. – И с радостью отметил, что Дэйнтри явно успокоился.
– Эта наша беседа, как вы понимаете, не вызвана какими-то претензиями к вам лично, – пояснил Дэйнтри. – Обычная очередная проверка. У нас столько всяких правил, что некоторые из них порой забываются. Такова человеческая натура. К примеру, правило, запрещающее выносить служебные материалы…
Он многозначительно посмотрел на чемоданчик Кэсла. Офицер и джентльмен тут же открыл бы его, сопроводив это каким-нибудь каламбуром, и позволил бы туда заглянуть, но Кэсл не был офицером и никогда не считал себя джентльменом. Ему захотелось посмотреть, как далеко заберется под стол новая метла. Он сказал:
– Я иду не домой. А всего лишь обедать.
– Вы не станете возражать, если?.. – Дэйнтри протянул руку к чемоданчику. – Я точно так же попросил об этом и Дэвиса, – сказал он.
– У Дэвиса, когда я его видел, – сказал Кэсл, – не было чемоданчика.
Дэйнтри вспыхнул: надо же было так оплошать. Кэсл не сомневался: Дэйнтри был бы вот так же смущен, пристрелив на охоте загонщика.
– О, это, наверное, был тот, другой, – сказал Дэйнтри. – Забыл его фамилию.
