Я спросил:
— А почему бы вам не оставить других людей в покое и просто не жить своей жизнью?
Некоторое время Синг взирал на меня в немом изумлении.
— Алькатрас, — сказал он затем, — но ведь тихоземцы порабощены! Их держат в неведении, их вынуждают довольствоваться самыми примитивными технологиями! А кроме того, не сидеть же нам сложа руки! В Конклаве Королей и так уже мало-помалу начинаются разговоры о капитуляции… Ну подумай — сложить оружие и сдаться Библиотекарям! — Он тряхнул головой. — Я рад, что еще есть люди вроде твоего деда, борцы, стремящиеся перенести войну на вражескую территорию! Нет ничего хуже, чем сидеть и смотреть, как у тебя отбирают твою собственную страну.
Бастилия, шагавшая впереди, оглянулась и наградила нас мрачно-яростным взглядом.
— Валяйте, треплитесь, — рявкнула она. — Может, еще хором споете? А то, чего доброго, Библиотекари, засевшие где-нибудь впереди, нашего приближения не услышат.
Синг смущенно потупился, и дальше мы шли молча. Хотя, должен сознаться, некая часть меня из чувства противоречия готова была громко заорать: «Так что, Бастилия, ты там говоришь?» Вот она, мрачная, скверная, жуткая сторона сарказма. Любуйтесь…
Ну не забавно ли?
Конечно, я не заорал. Я молча топал вперед и размышлял о словах Синга. В особенности о том, что Библиотекари вынуждали тихоземцев довольствоваться «наиболее примитивными» технологиями. Это наши-то автомобили и пистолеты им — «примитивные»?.. Никакие они не примитивные, они… это то, к чему я привык. А привык я, подрастая в Америке, к тому, что все кругом меня — все, что я имел или видел вокруг, — было самым новым, самым продвинутым. В масштабах целого мира.
Прикиньте, каково после этого налететь на ребят, для которых вся наша цивилизация — что-то типа дикарской культуры? Ну как тут не ощетиниться и не начать бурчать, мол, а сами-то вы так ли уж хороши?.. Я и начал бы, да вот беда — я уже насмотрелся на их умненькие машины, на очки, сквозь которые видны отпечатки следов, на рыцарей в латах. Все это, так или иначе, превосходило известные мне реалии. (Особенно рыцари — круто же, блин!..)
Короче, я начал медленно и с трудом, но смиряться и осознавать, что наша страна была не настолько уж «впереди планеты всей», как я привык думать.
Согласитесь, чувство довольно-таки унизительное.
Надеюсь, вам никогда не придется испытать подобного.
Просто потому, что смирение — не настолько приятная штука, как кое-кто утверждает. Мало ли кто хвалит рыбу и спаржу, но при ближайшем рассмотрении может выясниться, что не так-то они и хороши.
