— Держи, парень. — Дедушка Смедри выпрямился, поднял последнюю пару очков и вручил ее мне. Стекла были красноватые, вроде тех, что он сам постоянно носил. — Это твои. Я их для тебя берег.
Я помедлил. Потом сказал:
— Я вообще-то и так вижу нормально. Зачем они мне?
— А затем, малыш, что ты — Окулятор, — прозвучало в ответ. — Очки будут тебе нужны постоянно!
— Может, мне просто темные очки надеть? Ну, как у Поя?
Дедушка захихикал.
— Мальчик мой, Линзы Воина тебе ни к чему. Тебе доступны гораздо более могущественные средства! Держи! Это — Линзы Окулятора…
Я спросил:
— Кто такие Окуляторы?
— Мальчик мой, это мы. Ты их просто надень.
Я скривился, но очки все-таки взял. Надел. Осмотрелся кругом.
— Не вижу большой разницы. — Если честно, я был разочарован. — Комната даже красноватой не стала.
— И не должна была, — невозмутимо ответил дедушка Смедри. — Оттенок Линз происходит от Песков, из которых они сделаны, и помогает прохождению света. Линзы вовсе не предназначены для того, чтобы искажать вид вещей.
— Я… ну, я типа надеялся, что очки… что-нибудь сотворят…
— Именно это и происходит, — пояснил старик. — Они показывают то, что ты должен увидеть. Это очень сложно, малыш, в двух словах не объяснить. Поноси их некоторое время, чтобы привыкли глаза. Скоро сам все поймешь.
— Ну ладно. — Я оглянулся и увидел, что дедушка Смедри снова встал на колени и запихивает поднос обратно в ящик. — А книжка зачем?
Старик вскинул глаза.
— Хм… эта?
Он протянул мне книжицу. Я открыл первую страницу и увидел каракули, ни дать ни взять оставленные детской рукой.
— Это Забытый Язык, — сказал дед. — Вот уже много столетий мы пытаемся его расшифровать, но пока все тщетно. Твой отец еще до твоего рождения работал с этой книгой. Он полагал, что там заключены тайны, способные привести его к Пескам Рашида.
— Никакой это не язык, — сказал я. — Курица лапой нацарапала.
— Всякий непонятный язык сперва кажется филькиной грамотой, малыш.
Я перелистнул странички. Они были заполнены совершенно беспорядочными кругами, зигзагами, петлями, загогулинами. Ни толку, ни порядка, ни смысла. На некоторых листках виднелось по одной-две пометки. Другие пестрели почеркушками густо до черноты — так ребенок мог бы выразить свои впечатления о торнадо.
— Нет, — сказал я. — Все равно не верю, что это язык. Если язык, то должны быть закономерные повторения, а здесь что?
— Вот в том-то и тайна, малыш, — вздохнул дед Смедри, забирая у меня книжечку. — Как ты думаешь, почему за многие столетия попыток ни одной живой душе так и не удалось взломать этот код? Инкарны — народ, писавший на этом языке, — владели невероятными диковинами. К сожалению, написанного ими никто не может прочесть. А сами Инкарны вымерли много веков назад.
