Ксанча задавалась вопросом: видел ли этот переписчик портрет Кайлы, лежащий сейчас на ее столе? Здесь она представала облаченной в золотистое покрывало, из украшений – только три нитки жемчуга. Редкий мужчина мог устоять перед таким очарованием. Одним из немногих был ее муж. Без сомнения, Урза почти не обращал внимания на свою жену. Изобретения интересовали его гораздо больше, чем женщины. Сколько раз, лежа одна в постели, Кайла упрекала судьбу за то, что та послала во дворец ее отца целомудренного Урзу, а не его обольстительного брата.
Урза никогда не ставил под сомнение верность своей жены. По крайней мере Ксанча никогда не слышала, чтобы он говорил об этом. Впрочем, человек, живущий с ней бок о бок вот уже несколько столетий, никогда не упоминал даже о своих сыне и внуке.
Зевая от усталости, Ксанча сложила книги в сундук. Замка на нем не было, да он был и не нужен. Мироходец обладал достаточной силой, чтобы оградить их от любой опасности. А тяжелая крышка служила достаточной защитой от мышей, которые иначе сожрали бы бесценную коллекцию, собиравшуюся почти два с половиной столетия.
– Ксанча, – позвал Урза из-за стены.
Их хижина делилась на две комнаты, каждая из которых имела отдельный вход с улицы. Меньшую комнатку занимала Ксанча, в другой, с подвалом и кладовой, обосновался Урза. Он путешествовал налегке, но если где-нибудь селился, то делал это основательно.
Глубоко вдохнув, Ксанча поднялась на ноги и подумала о том, что уже шестнадцать дней не слышала голоса Урзы, с тех самых пор, как он закрылся в своей мастерской, а она в поисках пропитания отправилась в долину по ту сторону горного хребта.
Ксанча вышла на крыльцо. Ледяной ветер осыпал ее дождем со снегом, и, поежившись, она поспешила толкнуть соседнюю дверь.
Великий Изобретатель даже не обернулся. Он сидел за рабочим столом, одетый в те же синие лохмотья, что и две недели назад. Его пепельные волосы все так же были собраны в хвост. Урза не потел и не мылся, как обыкновенные смертные. Он даже не дышал, когда исследования поглощали его целиком. И никогда не испытывал чувства голода, хотя ел иногда с удовольствием, особенно если когда Ксанче удавалось раздобыть что-нибудь вкусное. Урза никогда не уставал, и это было серьезной проблемой, ведь он все же оставался человеком, а людям необходим сон, хотя бы для того, чтобы очистить свой разум от мыслей. Иногда Ксанче очень хотелось, чтобы Изобретатель освободил свое сознание от навязчивых идей. Что-то подсказывало ей, что сейчас наступало именно такое время.
