— А почему же товарищ твой, потеряв всё, несёт теперь в себе Тепло Великой Любви? — спросил меня тихо Он.
— Он не видел того, что видел я, Неизреченный, — ответил я спокойно.
— И ты, мудрый Аргивянин, узнал меня, если называешь меня так?
— Тебя нельзя узнать, — ответил я. — Узнать можно лишь то, что Тебе угодно явить нам. И вот — я ничего не прошу у Тебя, ибо потерял всё и не хочу иметь ничего.
И тихо-тихо коснулась моей головы ласковая рука Его. Но Холод Великого Предведения царил в сердце моём, и я, Фалес Аргивянин, сидел спокойно.
— Мария, — раздался голос Его. — Пусть цветок Любви Божественной, распустившийся в сердце твоём, скажет тебе, кто из сих двух больше любит и больше знает меня?
Глаза женщины вспыхнули.
— Учитель! — едва слышно сказала она. — Любит больше тот, — указала она на Клодия, — а этот… этот… мне страшно, Учитель!
— Даже Божественная Любовь испугалась твоего Великого Страдания, Аргивянин, — сказал мне Он. — Блажен ты, Аргивянин, что полно мужества сердце твоё и выдержало оно Холод Великого Познания, имя которому — Великое Страдание…
— Учитель! — страстно прервала Его женщина. — Но этот… этот, кого Ты называешь Аргивянином, он ближе Тебе! Улыбка тронула уста Назарянина.
— Ты верно сказала, Мария, — промолвил Он. — Аргивянин ближе мне, ибо вот — он ныне предвосхитил в сердце своём то, что скоро перенесу я. Но он — только человек… Итак, Клодий, — обратился Он к Македонянину, — ты идёшь за мной?
— Я Твой, Учитель, — ответил рыдающий Клодий.
— Я беру тебя к себе…
И рука Неизреченного властно загасила горевший на челе Клодия Маяк Вечности.
— Я загасил крест на челе твоём и возлагаю его тебе на плечи. Ты пойдёшь и понесёшь Иго моё и Слово моё в неведомые тебе страны. Люди не будут знать и помнить тебя; Мудрость твою я заменяю Любовью. Под конец жизни твоей крест, который я возлагаю на тебя, будет твоим смертным ложем, но ты победишь смерть и придёшь ко мне. Отныне я разлучаю тебя с твоим товарищем — ваши пути разделены. А ты, Аргивянин, — обратился ко мне Неизреченный, — ты тоже потерял всё… Что же дам тебе взамен?
— Я видел Тебя и говорил с Тобою, — спокойно ответил я. — Что можешь Ты дать мне ещё?
С великою любовью покоился на мне взгляд Неизреченного.
— Воистину освящена Мудрость земная в тебе, Аргивянин, — сказал Он. — Ты тоже идёшь за мною?
— За Тобою я не могу не идти, — сказал я. — Но я никогда не пойду за теми, кто идёт за Тобою…[31]
— Да будет, — печально сказал Назорей
