Великий парадокс, или Два почерка в Коране | страница 2



О торговле и одной типографской ошибке

Возлюбленные Мохаммеда

Попытка объяснить: разжатая пружина

Последнее падение

ГЛАВА 15. ВОЗВРАЩЕНИЕ В МЕККУ НА БЕЛОМ ВЕРБЛЮДЕ

Кто они, преступающие?

Тайны звезд, водородные электростанции, академик Велихов

Пошли ли по пути Аллаха последователи Мохаммеда?

Таинственные числа

ГЛАВА 16. УНИВЕРСАЛЬНОЕ УЧЕНИЕ

Агрессивное меньшинство и молчаливое большинство

Протоколы исламских мудрецов

Создание Корана и заклинания

ГЛАВА 17. ВНИЗ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВВЕРХ

Слово, превратившееся в меч

Они не ведают, что творят

Наставник или властитель?

Ответ мусульманину, обвиняющему автора в измене исламу

Террористы и убийцы — мусульмане, или нет?

Странная история Кааба и странный поход

Подражать ли нам Мохаммеду?

ЭПИЛОГ

Пролог

Глава 1. Фундамент

Глава 2. Стены

Глава 3. Конфликт

Глава 4. Чистилище

Глава 5. Грехопадение

ГЛАВА 8. Вера

ГЛАВА 14. Медина

Эпилог

Предисловие к интернет-изданию

Спасибо друзьям, которые оказали автору духовную поддержку

в нелегкий период написания этой, трудной для сердца, книги


Мою «бумажную» книгу «Великий парадокс, или Два почерка в Коране», слава Богу, люди читают. Она вызывает гнев у одних, признание других. Главное — что к ней читатели неравнодушны. Многие спрашивают, почему она написана.

Мне было всего пять лет, когда моя старая тетя — покойную звали Ругия, как одну из дочерей Мохаммеда — стала учить меня Корану. Она знала арабские буквы, умела читать, но самого языка не знала, поэтому смысла слов не понимала. Вместе с ней и я не понимал прочитанное. У меня возник своеобразный комплекс: как же так — читать читаю, а понять, что написано — не могу. Этот комплекс несправедливости помог самостоятельному изучению в юношестве арабского языка. И, наконец-то, арабская вязь проявилась, как на фотобумаге, превратилась в отчетливый снимок — я ворвался в смысл написанного.

После этого я многие годы относился к Корану восторженно. Но прошло немного времени, и я понял — это был взгляд туриста. Наверное, каждый, кто разглядывает Рим или Париж из окна автомобиля, видит только яркие и хорошо освещенные улицы, и мысли не держит, что где-то, вдали от туристских троп, есть грязные переулки и переполненные мусорки. Так вот, только спустя много лет, после того, как я прочитал Коран раз пятьдесят, понял, что не все в нем достойно восторженности. Смутные подозрения терзали мое сердце. Скажем, я открывал одну страницу, и читал слова, перед которыми невозможно было не преклоняться: