– Да, невеселая история.
Я бы с удовольствием проник еще дальше в это таинственное пространство; я даже попытался залезть на гору из матрасов, но подъем становился все более крутым, и мне пришлось отказаться от этой идеи. Я снова спустился и попробовал обойти горный массив, но мягкие горы с одеялами на дне темных впадин были все круче. Я услышал тихое ворчание и забеспокоился. Над равниной появились красные огоньки, которые быстро приближались ко мне. Это был вертолет с рисунком ревущего тигра на брюхе. Я побежал, однако запутался в простыне и упал на матрасы. Вертолет замер, он висел низко над равниной; простыни, пробужденные вихрем, который поднялся от кружащегося пропеллера, затеяли в воздухе сумасшедший танец. Меня ослепил свет прожектора, послышался суровый голос, искаженный мегафоном:
– Вы обвиняетесь в незаконном пересечении Границы, в расспросах, в предумышленном убийстве священной акулы и в произношении запрещенных согласных. Сопротивление бесполезно, лечь на живот, руки за голову!
Я бросился бежать, я мчался между холодными гейзерами простынь, бьющими вверх в резком свете преследовавшего меня прожектора. Нежно, точно играющие мелодию часы, заговорил бортовой пулемет; пули зарывались в подушки и одеяла, из дырок поднимались облака пуха и перьев и носились между колышущимися простынями. Я приноровился использовать при беге пружины матраса, совершал длинные прыжки, и чем резче я падал на равнину, тем выше и дальше бросал меня матрас, мои прыжки становились все длиннее, в конце концов я по дуге пролетал над кучей одеял и над спящими по нескольку десятков метров. Однако вертолет обогнал меня и, словно гигантское омерзительное насекомое, подлетел спереди; я упал на одеяло и смотрел, как вертолет приближается и снижается, как простыни вздымаются все выше, одна из них намоталась на пропеллер, вертолет закачался и боком рухнул на кровать, его винт все вращался и рвал простыни, одеяла и матрасы и поднимал в воздух перья, лоскуты и куски поролона, а потом раздался взрыв, звук которого напоминал гармонический аккорд, взятый множеством духовых инструментов, и вертолет сгинул в холодном синем пламени.
Я остался лежать там, где упал, и немного поспал. Я так устал от бешеной погони, что мне недостало сил опять отправиться в горы и искать перевал, по которому можно было бы проникнуть в глубь иного пространства, и я вернулся по постельной равнине в темную квартиру. Там я оделся и совсем было собрался уходить, когда раздался резкий стук в окно. За стеклом сидела птица-декламатор Феликс. Я обрадовался, что снова вижу его, и тут же открыл створки, но Феликс, оставшись на наружном подоконнике, поклонился и стал быстро читать стихотворение, которое он пытался продекламировать еще во время нашей первой встречи на крыше храма Святого Вита. Он читал с огромным пафосом и особо отмечал места, которые ему казались важными для восприятия, взмахами крыльев и низкими поклонами, так что я боялся, что он свалится с подоконника:
