может, наши в этот миг огибали мыс, стоивший и ему, и нам таких мук, вот Адамастор и дунул в отместку, а кто возмутится по той причине, что чудом именуется разрушение, пускай сам рассудит, можно ли назвать сие иным образом, если знаешь, что король, пожаловав в Мафру и узнав обо всем, стал раздавать золотые монеты, именно так, раздавал с той же легкостью, с коей мы сообщаем об этом, ибо плотники за два дня восстановили церковь в прежнем виде, вот и множились золотые монеты, прямо чудо, как с хлебами, а монеты это еще лучше, чем хлебы. Король португальский, он монарх предусмотрительный, куда бы ни направился, всюду везет с собой сундуки с золотом в предвидении бурь и прочих подобных напастей.
Настал наконец день закладки, дон Жуан V провел ночь во дворце виконта, вход охранял главный пристав Мафры, под его началом состояла целая рота, а потому Балтазар решил не упустить случая и переговорить с солдатами, зря старался, никто из них не знал его, да что ему нужно, взбредет же такое, вспоминать про войну в мирную пору. Что топчешься у двери, человече, скоро выход его величества, и, выслушав эти слова, поднялся Балтазар на холм Вела, Блимунда была с ним, и им повезло, удалось проникнуть в церковь, этим не все могли похвалиться, а внутри церковь была загляденье, весь потолок увешан и разубран алой и желтой тафтою ярчайших оттенков, а стены покрыты богатыми аррасскими сукнами, и окна были, и двери, все как в настоящей церкви, причем на дверях и на окнах красовались занавеси из пунцовой парчи с золотыми позументами и бахромою. Когда пожалует король, для начала увидит он трехстворчатые широкие врата главного входа, а над ними полотно с изображеньем святого Петра и святого Иоанна, которые исцеляют нищего, попросившего у них милостыню у входа во храм, именуемый Иерусалимским, намек на чаянье новых чудес, которые, быть может, свершатся в здешних местах, хотя лучший звон в честь чуда это звон золотых монет, об этом чуде мы уж поведали, а над этим полотном еще одно, изображающее святого Антония, ему ведь и посвящена базилика, согласно особому обету короля, если мы не упомянули об этом раньше, как-никак шесть лет минуло, столько разных событий произошло за это время, что-то могли мы и упустить. Так вот, внутри, мы уже начали об этом, церковь загляденье, убрана роскошно, не верится, что это всего лишь балаган и послезавтра его уберут. С евангельской стороны, то есть слева от того, кто стоит лицом к алтарю, каковой не является главным лишь потому, что он единственный, и объяснения эти совсем не лишни, кто мы такие, в сущности, невежды, и только, приводим мы эти подробности лишь потому, что на смену вере и ее наукам придет время безверия и соответствующих наук, поди знай, кто будет нас читать, так вот, с евангельской стороны стоит на возвышении в шесть ступеней престол под балдахином, крытый драгоценной белой тканью, а напротив него еще один, но на возвышении всего лишь в три ступени, а не в шесть, повторяем так настойчиво, дабы все уразумели различие, и балдахина нет, это место не столь почетно, как вышеописанное. Здесь сложены облачения, которые наденет дон Томас ди Алмейда, патриарх,
