Трепка продолжал читать. Около часу дня он почувствовал, что у него сосет под ложечкой, и понял: настало время ланча! Он украдкой покосился в ту сторону, где сидел Люченс, и увидел, что тот с головой ушел в свои фолианты. Соблюдая величайшую осторожность, Трепка тихонько выбрался из библиотеки, нашел на углу ресторанчик и заказал ланч. Поглощая еду, он улыбался, довольный, что ему удалось ускользнуть от внимания шведского коллеги.
Между тем, обладай Трепка телепатическим даром, его улыбка, весьма возможно, не была бы столь самодовольной. Люченс обнаружил датчанина сразу, как вошел в зал, хотя предпочел сделать вид, будто ничего не заметил. Но в голове доцента сразу возник вопрос: что здесь делает Трепка? И как только датчанин отправился перекусить, Люченс решил осторожно исследовать книги, лежащие на столе коллеги. При виде книг, которыми был завален стол, брови Люченса недоуменно поползли вверх. Святая Елена! Наполеон! Ему казалось, что об этом Трепка знает все! И тем не менее датчанин сидел в библиотеке и читал книги по своей «специальности». Может, это было связано с тем, что как раз в эти дни он познакомился с семьей, приехавшей с острова в Атлантике? Взгляд доцента упал на раскрытую страницу, и он прочитал:
Бывают мелочи, которые характеризуют ситуацию лучше, чем пространные слова и толстые фолианты. Такой мелочью была так называемая «бутылочная война» на острове Святой Елены. Рассказ о ней производит впечатление такого же ребячества, как драка на школьном дворе, и тем не менее он, быть может, ярче показывает настроения, царившие на вилле Лонгвуд, чем длинные отчеты сэра Хадсона Лоу и высокопарные исторические трактаты.
Началом упомянутой войны послужило то обстоятельство, что на острове бутылки были редким и дорогим товаром. Их присылали из Европы или из Капстада. Два раза в месяц сэр Хадсон Лоу по долгу службы поставлял на виллу шестьсот тридцать бутылок вина и требовал, чтобы пустые бутылки возвращали ему в целости и сохранности… Позвольте нам мимоходом заметить, что император и его окружение едва ли могли жаловаться на муки жажды: тысяча двести шестьдесят бутылок вина в месяц — это в среднем сорок бутылок в день… А обитали в это время на вилле восемь членов императорской свиты, двенадцать слуг-французов, восемь слуг — уроженцев острова (которым наверняка вино не предлагали) и двое слуг-китайцев, а они по причине своего происхождения, без сомнения, вино не пили!
