— Что такое? — воскликнул он. — Лорд Питер сделал новые открытия?
Не поддаваясь раздражению, Эбб рассказал, что он слышал от лакея о политических взглядах Артура Ванлоо и где он нашел отпечатки. Трепка с трудом удерживался, чтобы, насмехаясь над Эббом, не перейти границу вежливости.
— Согласитесь, Эбб, это уже несколько другая теория, чем та, что вы излагали вначале! Тогда вы рассуждали о распре между братьями и жажде наживы. Теперь вы заговорили о политических заговорах, дамах и господах, вероятно замаскированных, которые среди ночи стучатся в дом, куда их впускают специально для того, чтобы они могли отравить хозяина смертельной дозой никотина! И они очень кстати оставляют следы на клумбе под его окном! По-моему, нечто подобное я читал в детстве в романах о нигилистах. Но чтобы современный человек… — Он резко обернулся к третьему члену детективного клуба: — Вы отмалчиваетесь, Люченс! Можете ли вы хоть на минуту поверить в возможность убийства?
Доцент смотрел сквозь только что протертые стекла очков на бога благоденствия.
— Я историк религии, — сказал он. — Изучая свою науку, я узнал, что большинство богов, которым поклонялись люди, были злы. А каковы боги, таковы и их почитатели. Люди способны почти на все, когда речь идет об их благоденствии… или о том, что представляется им благоденствием. — Он перевел взгляд с Кристиана на Эбба. — Когда наш друг поэт изложил нам проблему, связанную с тремя братьями, мне вспомнилась строчка Шекспира, всегда производившая на меня сильное впечатление. Это строчка из «Макбета», но в диалоге ее нет, это всего лишь ремарка. Во всей своей елизаветинской краткости и насыщенности она звучит так: Enter three Murderers. «Входят трое убийц». Их имена нам неизвестны, но число их в трагедии обозначено. Разве не хорошее название для романа, который мы могли бы предложить скандинавской публике? Правда, если Эбб прав в своих подозрениях, один из троих уже удалился со сцены, так сказать, уже совершил свой exit…[27]
— Если Эбб прав! Остается доказать, что он прав!
— Насколько я понимаю, в такой же мере остается доказать, что он не прав! Вы можете доказать это… мистер Френч? В противном случае я посчитаю ваши нападки на лорда Питера… скажем так, необоснованными.
— Ну а что же отец Браун? — с вызовом спросил директор банка. — Что говорит его знаменитая интуиция?
— Отец Браун пока что сохраняет за собой право на собственное мнение.
— Право, в котором его церковь всегда отказывала своим противникам! — заметил Трепка еще более вызывающим тоном.
