С шоссе, ведущего из Ментоны к Кастелляру, машина свернула на дорогу, поднимавшуюся вверх по холму, а потом углубилась в частную аллею. Через несколько минут она остановилась перед низким вытянутым одноэтажным зданием, от которого в разные стороны отходили многочисленные пристройки; создавалось впечатление, что возводили здание почти без всякого плана и без участия профессионального архитектора. Доцент Люченс бросил на него только беглый взгляд. Но банкир Трепка, выпрямившись на сиденье машины, глядел и глядел во все глаза, словно никак не мог наглядеться.
— Приехали, — сказал Эбб.
— Вот как… Стало быть, это и есть вилла Лонгвуд, — заметил доцент.
Третий член детективного клуба, с трудом овладев своим голосом, произнес:
— Да, господин Люченс, это вилла Лонгвуд, не больше и не меньше!
— Что вы хотите сказать? — спросил Эбб. — В каком смысле «не больше и не меньше»?
— Я хочу сказать то, что сказал! Это Лонгвуд, вилла Наполеона на острове Святой Елены, где англичане держали его в плену, и где он окончил свои дни. То есть это копия, настолько точная, насколько копия может быть точной! Тот, кто выстроил эту виллу, прежде чем приняться за работу, наверняка изучил оригинал во всех подробностях!
Доцент и поэт недоверчиво уставились на банкира.
— Неужели вы серьезно? — воскликнул Эбб. — Неужели вы так основательно изучили дом на Святой Елене, что решаетесь с ходу это утверждать?
Банкир метнул в его сторону уничтожающий взгляд.
— В моей профессии не существует того, что принято называть licentia poetica.[11] Иначе я давно стал бы банкротом. Но я и в своих хобби исповедую те же принципы, что и в своем ремесле. Если я говорю, что эта вилла — точная копия дома на скалистом острове, можете быть уверены, так оно и есть.
