У входа дежурил старый слуга. Он вежливо поздоровался с доцентом, которого явно запомнил со времени его первого визита на виллу, и сам провел гостя в комнату покойного. Аллан Ванлоо лежал на ложе смерти с точно таким же выражением, какое у него было при жизни, — корректным, снисходительным и немного презрительным. Впечатление было такое, что он приветствует Взыскующего так же, как приветствовал бы любого другого, кому он не был представлен… До чего же он тощ! — поразился вдруг Люченс, и какие темные круги под глазами. Возможно, сердечный спазм и в самом деле не такой уж невероятный диагноз.
— Похороны завтра, — шепотом сообщил слуга. — В кругу семьи.
Люченс склонил голову.
— Его что, бальзамировали? — спросил он тоже шепотом.
— Нет. А почему месье спрашивает?
В самом деле, почему Люченс задал этот вопрос? Он тщетно пытался себе это объяснить. Слово неожиданно слетело с его уст, но, когда он пытался восстановить цепочку ассоциаций, его вызвавших, у него ничего не получалось. Последняя мысль, какую он помнил, была о том, что сердечный спазм — не такой уж неожиданный диагноз и, если слабое сердце было семейной болезнью, можно ожидать, что и другие родственники скончаются по этой же причине… А потом он вдруг спросил слугу о бальзамировании. Почему? Очень часто нам удается возвратиться мысленно к тем ассоциациям по сходству или по смежности, которые словно бы перевели стрелку нашей мысли на другой путь, но в этот раз ассоциация ускользала. Бальзамирование? Наконец Люченс сдался. Может, объяснение придет само собой, так иногда бывает. Он вписал свое имя в книгу соболезнований и сказал несколько слов о том, как внезапно случилось несчастье. Только в это мгновение он обратил внимание на лицо слуги. На нем лежал отпечаток смятения, которое могло быть вызвано горем, но в такой же степени обидой или злостью. В ответ на слова доцента он пробормотал, что в этом мире много бывает неожиданностей, не только смерть.
— Правильно ли я вас понял? Вам пришлось пережить что-то подобное?
Слуга не заставил дважды задавать себе этот вопрос. Люченсу мало-помалу удалось выделить самое существенное из потока его слов, и он понял, что почтенная миссис Ванлоо только что сделала открытие, которое взбудоражило обитателей виллы почти так же, как смерть господина Аллана. Едва ли не половина ее наполеоновских реликвий пропала! Камеи, табакерки, миниатюры, связанные с императором, исчезли из витрин — вот так взяли и исчезли. Витрины обычно запирали, но накануне в гостях у хозяйки побывали два гостя из Скандинавии, они так интересовались историей Наполеона, что витрины открыли. Вечер прошел очень оживленно, и хозяйка перед сном забыла проверить свои сокровища. А потом из-за смерти внука она вообще обо всем забыла и только недавно обнаружила свою пропажу.
